Лунный кот 2020
Шрифт:
– Вам что-то подсказать? Заинтересовались?
– Ой, нет, что вы, – смутился учитель, косо поглядывая на пистолеты. – Хотя…
Он вспомнил обнаженный торс Витьки, его смех, несущийся по улице и слова хозяйки, что придется что-то объяснить.
– Мне нужно будет человеку объяснить, – пробормотал учитель.
– Простите, что?
– Нет, нет, это я так. Но вообще интересно, у вас тут интересно.
– Для объяснений, – улыбнулся продавец, начиная соображать, с кем имеет дело, – Наши пистолеты не подойдут. Они для игр, спортивных соревнований. Ну, вы, должно быть, знаете.
– Да, да, конечно, – поспешил согласиться учитель, снял свои
– Абсолютно, – подтвердил продавец. – Никакого эффекта это не произведет. Разве что недоумение.
– Хорошо, – проговорил Иван Матвеевич. – Мне нужно для самозащиты, знаете.
– Для самозащиты вежливая, интеллигентная улыбка.
– Что вы сказали?
– Шучу, конечно. Пройдемте со мной, – продавец ухватил его за локоть. – Травматическими пистолетами, как вы, наверное, уже догадались, мы не торгуем. Но обратите внимание на эти ножи. Очень много вариантов складных ножей, на любой вкус – от очень известных марок до авторских работ – сделаны с настоящей любовью, в единственном экземпляре.
– Ножи? С любовью? – переспросил учитель.
– Да, – ответил консультант. – Только я вам их, скорее всего, не продам. Вы вызываете у меня подозрение. В этих толстых, вопиюще старомодных очках, с каким-то нелепым портфелем, в куртке болотного цвета, – он оглядел Ивана Матвеевича с ног до головы. – Похожи на какого-то маньяка, ей-богу. Вы чем занимаетесь по жизни?
– Я? – учителю стало неуютно. – Я преподаватель литературы. Да, простой преподаватель литературы.
– Тогда тем более, – покачал головой продавец. – Что может быть опаснее вооруженного преподавателя литературы?
– Да много что, если честно, – оживился Иван Матвеевич. Он хотел было рассказать ему о своем страхе, но спохватился и выпалил: – Знаете, что. Продайте мне его, пожалуйста, а я уж как-нибудь разберусь.
– Ну и какой же нож вам приглянулся, преподаватель литературы? – спросил продавец.
– Этот, – он ткнул пальцем в первый попавшийся нож.
– Неплохой выбор, – произнес продавец, доставая нож. – Клинок листовидной формы, 80 миллиметров, толщиной три с половиной. Полуторная заточка, цельнометаллическая рукоятка симметричной формы. Верхний выступ, как вы видите, служит удобным упором для руки, а также им удобно открывать бутылки, – тут он подмигнул учителю. – А вам это наверняка пригодится.
– Тяжелый? – спросил учитель.
– Несмотря на цельнометаллическую конструкцию и повышенную прочность клинка и замка, нож весит всего 150 граммов, что вполне приемлемо для повседневного ношения, согласитесь?
– Соглашусь, – вздохнул учитель, доставая кошелек. Хотя он мало что понял из короткой речи продавца.
– Ну, так признавайтесь, преподаватель литературы, – спросил продавец, пробивая чек. – Что вы собрались им делать?
– Цветы срезать, – почему-то ответил Иван Матвеевич и сам удивился собственным словам. Ему вдруг вспомнилось, как во времена школьной молодости он прогуливался по парку со свой первой возлюбленной – девица была старше него на несколько лет и уже обучалась в университете – с маленьким складным ножиком в кармане, который ему подарил кто-то из родственников. Его переполняли чувства, и, проходя мимо клумбы, он вдруг решил сделать своей спутнице подарок. С радостным криком он забрался в самый центр клумбы и начал срезать цветы, пока не набрал приличный букет. Прохожие с удивлением смотрели на молодого человека, а девица ругалась и призывала прекратить.
– Дурак ты, – сказала она в сердцах, – не можешь купить букет – так хотя бы не кривляйся.
Отдала ему букет и ушла, и больше будущий учитель ее никогда не видел. Тогда он с горя выбросил ножик, который посчитал причиной всех несчастий – в ту же урну, что и срезанные цветы, символически расставаясь с прошлым.
– Спасибо, – коротко сказал Иван Матвеевич и положил нож в карман.
– Удачи, – ответил продавец.
Покинув магазин, учитель начал было погружаться в собственные мысли, как он привык это делать, но увидел автомат для приема платежей.
– Хм, интересно, может здесь? – пробормотал он, нагнулся над экраном автомата и начал рассматривать значки и логотипы. – Не то, не то. МТС, «Мегафон». Так, а это что? Вот! Вест, вест… Тьфу ты. Вест – это же запад. Не могли даже это, исконно русское слово не испоганить. Черти, – тем не менее, он обрадовался и начал судорожно копаться в кошельке, извлек оттуда несколько мятых купюр и дрожащий рукой вставил в отверстие для приема денег. И по внешним признакам, и по внутренним ощущениям ему было пора выпить. – Тлетворное влияние запада, – проворчал он и сам же посмеялся над собственными словами.
– Вот теперь все хорошо, – сказал сам себе, отходя от автомата и повертел головой в поисках алкогольного маркета или хотя бы магазина «Продукты». Но в разные стороны от него уходили казавшиеся бесконечными ряды брендовой одежды и дорогой косметики, и даже на карте торгового центра, которую он долго изучал, ни одного магазина, где хотя бы гипотетически мог продаваться алкоголь, не обнаружилось. Закончив изучать карту, учитель вдруг обратил внимание, что его правая рука лежит в кармане, крепко схватив нож. Это осознание словно ударило током, учитель разжал руку, выпустив нож, и резко выдернул.
Уже на выходе из торгового центра он обнаружил синий почтовый ящик и с удовлетворением опустил письмо. Первый день в новом городе был прожит не зря. Сделаны все дела, и еще оставалось время, чтобы попить водки и подумать о смысле, а то и бесполезности – все зависело от количества выпитого – своего существования. Иван Матвеевич присел на лавочку неподалеку от церкви, как будто утонувшую в ветвях массивных деревьев и щедро осыпанную сухими листьями, чтобы встретить здесь вечер, но вспомнил о Витьке и тревожно оглянулся. Нет, лавочка не была видна из того дома, но учитель рассудил, что рисковать не стоит, хлебнул из горла водки и отправился домой.
День второй
Уснуть на новом месте было тяжело. Всю ночь учитель ворочался, просыпался, тревожно всматривался в тишину, вставал, бродил по комнате и вновь ложился.
– Сон алкоголика, – бормотал он, закутываясь в одеяло, но через пару минут сбрасывая его. В какой-то момент решил подойти к окну, взглянуть на укутанные ночью купола церкви и несколько раз перекреститься. Вроде бы полегчало.
Под утро Ивану Матвеевичу приснился странный сон. Как будто он стоял в коридоре какой-то незнакомой квартиры, затопленной водой. Воды было выше, чем по колено, и странная, понятная только во сне логика подсказывала, что вода пребывает. Навстречу ему вышел мужчина в домашнем халате и очках с позолоченной оправой. У него были редкие усики и жиденькая бородка, он вышел из комнаты, заглянуть в которую Ивану Матвеевичу никак не удавалось, и направился, преодолевая сопротивление воды, к учителю. Мужчина не смотрел на него и, лишь когда подошел к нему почти вплотную, поднял взгляд, и учитель невольно отшатнулся.