Лунный парк
Шрифт:
– Открой дверь и сразу поймешь, где я, – был его ответ.
– Какую дверь?
– За которой ты заперся, придурок.
– А-а. – Я повернулся к Эйми. – Это Джейстер.
– Может, сначала меня выпустишь? – предложила Эйми, поспешив к зеркалу проверить, все ли на месте.
Но я был под кайфом, мне было все равно, и я открыл дверь, за которой стоял Джей: по моде взъерошенные волосы, черные слаксы и оранжевая строгая рубашка от Гельмута Ланга.
– Я сразу решил поискать тебя в ванной. – Он перевел взгляд на Эйми и, одобрительно ее оглядев, добавил: – Это его обычное место дислокации.
– У меня слабый мочевой пузырь, – пожал я плечами и нагнулся в поисках сомбреро.
– А кроме того, у тебя, – Джэй протянул руку и дотронулся до моего носа, – над верхней губой то, что я надеюсь и в то же время боюсь назвать детской присыпкой.
Я нагнулся к зеркалу, стер остатки кокса, после чего надвинул сомбреро самым, на мой взгляд, залихватским образом.
– Ах да, да, проклятие гениев: творчество и деструктивность, понимаю, – произнес Джей, заставив Эйми прыснуть от хохота.
– Джей Макинерни, Эйми Лайт. – Я снова навис над зеркалом, осматривая нос.
– Я большая поклонница… – начала Эйми.
– Эй, потише, – нахмурился я. – Эйми учится в колледже и пишет диссертацию по мне.
– Вот оно что, ну, тогда это объясняет… все, – сказал Джей, обводя ванную взглядом.
Эйми нервно отвернулась.
– Приятно было познакомиться, но мне нужно идти.
– Хочешь дернуть? – спросил я у Джея, перекрывая Эйми выход.
– Мне правда нужно идти, – сказала Эйми уже более настойчиво и протиснулась к двери, после чего я последний раз взглянул в зеркало и закрыл дверь ванной.
В коридоре к нам троим внезапно приблизилась очень высокая и чрезвычайно сексуальная кошечка с подносом начо. Я резко вытянул гитару из-за спины и чуть не заехал ей грифом, но она вовремя увернулась. Дом теперь качал Стиви Уандер и его «Суеверие». [13]
– Мяу, – сказал Джей и взял пропитанный сыром чипс.
– Увидимся завтра, – пробормотала Эйми.
Я кивнул и стал смотреть, как она идет к своей подружке, все еще болтающей с оборотнем.
– Эй, – окликнул я, – продолжай веселиться.
13
«Superstition» – суперхит Стиви Уандера с альбома «Talking Book» (1972).
Я все пялился, пока не стало очевидно, что она уже не обернется.
Джей вывел меня из забытья, указав на кошку с начо.
– Насколько я понял, ты как никогда далек от мыслей о еде.
– Хочешь дернуть? – невольно прошептал я ему на ухо.
– Хоть ты и заладил как попугай, это, пожалуй, действительно единственная причина, по которой стоило сюда приходить. – Пока он оглядывал затемненную гостиную, мимо нас прошел мужчина, одетый как Анна Николь Смит, [14] и закрылся в ванной. – Но как насчет местечка поукромнее?
14
Анна Николь Смит (Викки Линн Хоган, 1967–2007) – американская актриса и фотомодель, «девушка года» «Плейбоя» в 1992 г.
– Следуйте за мной, – сказал я и, заметив, что он берет очередное начо, рявкнул: – И хватит флиртовать с прислугой.
Но мы были в западне. Мы шушукались по углам, и я строил планы, как пробраться в свой кабинет так, чтоб не заметила Джейн; она уже вернулась и теперь представляла Дэвида Духовны семейству Алленов, наших соседей и жутких зануд, а необходимость осуществить задуманное критически возросла, так остро мне требовалась дорожка («Гараж, – вдруг сообразил я, – гараж»), и тут я почувствовал, как кто-то тянет меня за гитару. Я посмотрел вниз – это была Сара.
– Папа? – нахмурившись, позвала Сара, одетая в футболочку с надписью «Малышка».
– И кто это такой? – сладким голосом спросил Джей, присев на корточки.
– Папа, – снова сказала Сара, не обращая внимания на Джея.
– Она зовет тебя папой? – обеспокоенно спросил Джей.
– Работаем над вопросом, – сказал я. – Что такое, малышка?
Марта на краю гостиной вытягивала шею.
– Папа, Терби взбесился, – сказала Сара и надула губки.
Терби – игрушечная птица, которую я купил Саре в августе на день рождения. Монструозная и чрезвычайно популярная игрушка, о которой она мечтала, казалась нам настолько дурной и нелепой – черно-малиновое оперение, выпученные глазки, острый желтый клюв, из которого постоянно доносились булькающие звуки, – что и я, и Джейн отказывались покупать ее, пока мольбы Сары не пересилили всякие увещевания. Поскольку гадость эту повсюду уже распродали, я воспользовался услугами Кентукки-Пита, опытного скупщика контрабанды, и он достал птицу, как сказал мне, из Мексики.
– Терби взбесился, – снова прохныкала Сара.
– Ну, успокой его, – сказал я, оглядываясь по сторонам, – отнеси ему начо, может, он проголодался.
– Терби говорит, что слишком громко, и он сердится. – Она скрестила руки, изображая недовольного ребенка.
– Ладно, малышка, мы с ним разберемся.
Я встал на цыпочки и, помахав Марте, указал вниз и проартикулировал: она здесь. Успокоившись, Марта стала пробиваться к нам сквозь массу тел.
И вдруг Сару окружили со всех сторон. Я заметил, что обожаемые дети имеют особое влияние. Оставь их в комнате, полной взрослых, и на них тут же сойдется клином весь свет. Девушки с моего семинара и несколько кошечек-официанток наклонились к ней и принялись задавать разные вопросы кукольными голосочками, и Сара уже позабыла про Терби, а я потянул Макинерни в сторону.
Прелестная малышка купалась в лучах всеобщего внимания, в то время как «Не бойся старухи с косой» [15] гремела на весь дом – тревожный момент, но он-то и дал мне возможность ускользнуть.
Я повел Джея по длинному коридору, ведущему в гараж, и он сказал:
– Резво ты разобрался.
– Джей, девочке шесть лет, и она думает, что ее игрушка – живая, – раздраженно ответил я, – так что же ты – предпочтешь остаться на разбор полетов или все-таки заткнешь пасть и мы снюхаем по дорожке?
15
«(Don't Fear) The Reaper» – песня группы Blue Oyster Cult с альбома «Agents of Fortune» (1976).
– Ты правда так и не научился?
– Чему? Вечерину забацать?
– Нет. Быть мужем. Отцом.
– Ну, мужем еще ничего, но вот отцом – довольно жестко, – ответил я. – «Папа, можно мне соку?» «Может, водички, малышик?» «Пап?» «Да». «Можно мне соку?» «Может, лучше водички, малышик?» «Пап, можно мне соку?»
«Хорошо, малыш, хочешь соку?» «Да нет, давай водички». Такое ощущение, будто без конца репетируешь пьесу гребаного Беккета.
Джей ничего не сказал, только мрачно на меня посмотрел.