Лунный зверь
Шрифт:
В эту тревожную пору лисы остались наблюдателями и отказались принять сторону как собак, так и волков. Однако рыжие хитрецы наверняка рассчитывали, что в предстоящей схватке их заклятые враги уничтожат друг друга и земля окажется в полном их владении.
Поначалу собакам сопутствовала удача. Их громадная орда носилась по лесам, и разрозненные волчьи стаи, не сравнимые в численности с собачьим войском, вынуждены были отступить на равнины. Лошади, обитавшие там, отнюдь не испытывали к волкам дружеских чувств, ибо немало отбившихся от стад жеребят и кобыл нашло свою смерть в зубах серых хищников. Неудивительно, что лошади с радостью встретили возможность отомстить, и волки, мечась по открытым пустошам, напрасно пытались избежать сокрушительных ударов копытами. Собаки ликовали, найдя в лошадях столь сильных союзников, а Скеллион Страшная Пасть был признан величайшим военачальником всех времен и племен.
Волки пали духом. Несмотря на то что между волчьими стаями существовала постоянная связь, им долго не удавалось собраться и ударить по собакам объединенными
Так прошла ночь, утро, а в полдень следующего дня случилось нечто непредвиденное. К тому времени большинство волчьих стай прибыло на место сбора, и несметное множество серых хищников теснилось на узкой полосе суши посреди бескрайних болот. Волки полагали, что непроходимые топи, окружавшие их с трех сторон, служат им надежной защитой и ни с флангов, ни с тыла им не угрожает нападение. Когда солнце достигло зенита, один из псов, по имени Зерфусс, напоролся на колючее растение и громко завизжал от боли. Крик его достиг ушей собак, занявших позиции на каменной гряде. Бдительные и отважные воины приняли его за сигнал к наступлению и бросились по склону прямо в гущу волчьего сборища. Благодаря особенностям местности собаки попали в узкий проход между двумя каменистыми выступами и, набрав на крутом склоне бешеную скорость, с разбегу налетели на волков. Мощный удар смял ряды серых хищников и потеснил их с узкой полоски суши. Тысячи волков, беспомощно барахтаясь, погрузились в трясину. Уцелевшие сражались не на жизнь, а на смерть, но за собаками было преимущество неожиданного нападения. Они яростно набрасывались на растерянных волков, те вынуждены были отступить и, в тщетных поисках спасительных троп, погибли в болотах.
Воистину то была грандиозная победа собак, и когда Скеллион Страшная Пасть прибыл на место сражения, ему пришлось щедро расточать храбрым воинам хвалы и поздравления. Однако он был глубоко уязвлен тем, что героем столь славной битвы стал Зерфусс, командир небольшого подразделения, а великий военачальник остался ни при чем. И, превознося победителей до небес, Скеллион втайне принес клятву по завершении войны поквитаться с ними.
Последний, решительный бой должен был состояться на северном мысе широкой реки, на каждого волка приходилось уже по двадцать воинов армии Скеллиона. Вечером накануне сражения из волчьего лагеря прибыл посыльный и сообщил, что волки предлагают соперникам заменить завтрашнюю битву схваткой между двумя бойцами, собакой и волком. Спору нет, волки уступают собакам в численности, заявил посыльный, и, если завтра две армии сойдутся в открытом поле, исход столкновения, вполне вероятно, будет не в пользу волков, но, даже если собаки одержат победу, многие из них поплатятся за нее жизнью. Волки поклялись, что ни один из них не покинет поля брани живым, каждый намерен сражаться до последней капли крови и прежде, чем отдать свою жизнь, положить замертво нескольких врагов. Шеста, великая волчья воительница и жрица, вызвалась вступить в единоборство с любым воином-собакой. Исход единоборства решит исход великого противостояния. Так будет предотвращено безумное кровопролитие.
К тому времени неуемные похвалы соратников окончательно вскружили голову Скеллиону Страшная Пасть, льстецы величали его Непобедимым, Бессмертным, Величайшим из великих. Тщеславие лишило его разума, и он возомнил, что ни один зверь на земле не может тягаться с ним силой.
— Передай этой суке, я прикончу ее завтра на рассвете, на Холме Одинокого Дерева, — бросил он посыльному.
На рассвете на Холме Одинокого Дерева Скеллион Страшная Пасть нашел свою смерть. Неумолимые челюсти Шесты, волчьей воительницы и жрицы, разорвали его от глотки до хвоста. Под одобрительный вой своих соплеменников волчица сожрала сердце собачьего военачальника. Немедля между псами вспыхнула свара — каждый набросился на другого с обвинениями и упреками. Волки воспользовались смятением противника и обратили его в позорное бегство. Если бы Скеллион Страшная Пасть не утратил прозорливости и разгадал, что за волчьим предложением скрывается коварная ловушка, если бы он сохранил верность первоначальному плану битвы, победа собак была бы неминуема. Но надежда стать Героем Неувядаемой Легенды ослепила его. Если бы собаки не растерялись и сумели понять, что поражение предводителя еще не есть поражение армии, они с легкостью разделались бы с остатками серых орд. Но, увы, вздорный нрав и на этот раз сослужил псам дурную службу.
Волки оттащили труп Скеллиона Страшная Пасть в лес и закопали под деревом, названия которого история не сохранила. С того дня любая собака не пропустит ни одного дерева, чтобы не помочиться на него, — совершая это, она надеется, что оскверняет монумент незадачливого военачальника. Он вошел в легенду, но не под именем Героя, а под именем Пса, чьи Кишки Протухли. Возможно, соплеменники отнеслись к Скеллиону чересчур сурово, ведь он совершил всего один, хотя и трагический, промах.
Противостояние завершилось победой волков, но поголовье их значительно упало, и, вопреки доводам здравого смысла, они вступили в союз с лесными вепрями, чьи клыки прикончили немало собак. Тем временем с заснеженных горных вершин в мир спустился гигант Гроф, тайный посланник человечества. Он тоже искал себе союзников, рассчитывая, что они помогут ему подготовить людям путь из Хаоса Моря. Поначалу никто из живых тварей не захотел иметь с ним дела, и тогда из облаков и туманов гигант вылепил животных-призраков. Он хотел придать своим созданиям внешность зверей и птиц, сотворенных природой, но природа не доступна подражанию, и из рук Грофа вышли неведомые чудовища. Он попытался вылепить из облака лошадь, но у него получился единорог. Тело орла приобрело в его руках звериные очертания, и в результате получился грифон. Тогда гигант оставил попытки подражать природе и создал вселяющее ужас чудовище — огнедышащего дракона. Собачья мифология, которая несколько разнится от волчьей и лисьей, утверждает, что именно псы освободили мир от творений Грофа, которые тогда во множестве покрывали землю, сбросив их в озеро раскаленной лавы. Чудовищам удалось подняться, но лава, облепившая их, мгновенно застыла, и они превратились в недвижные каменные глыбы.
Хотя затея Грофа с животными-призраками не удалась, гигант не оставил своей цели — подготовить землю к приходу людей. Первыми зверями, которых Гроф привлек на свою сторону, оказались кошки — они сочли, что им заживется легче и спокойнее, когда люди, существа с ловкими и умелыми руками, завладеют миром. Кошки пообещали посланнику человечества помощь и содействие, однако предупредили: после того как люди захватят власть, они, кошки, по-прежнему будут пользоваться независимостью. «Мы будем жить с людьми, но не подчиняться им, — изрекла кошка по имени Калиссимини. — И хотя мы разделим с ними кров, никогда они не станут нашими повелителями, а мы их рабами. Души наши вверены великой кошке Сссалисссалисси, и никому больше. Ко всем другим живым существам, не исключая и тех, кто послал тебя, мы не питаем ничего, кроме презрения. Надеюсь, ты понял нас?»
Гроф принял условия кошек, но, обратившись к собакам, коварный гигант уверил их, что кошки согласились беспрекословно подчиниться людям. Введенные в заблуждение, собаки последовали примеру кошачьего племени. С того самого дня они питают к кошкам неприязнь, полагая, что те обманули их.
Так, с помощью собак и кошек из Хаоса Моря вышли люди, вооруженные пиками, стрелами и луками. С первых часов своего пребывания на земле они принялись охотиться на волков и вепрей и скоро уничтожили их всех до единого. Собаки могли наконец отомстить своим смертным врагам и порадоваться их унижению. Псы верно служили людям, став для них и следопытами, и разведчиками, и сторожами. Более того, когда лошади отказывались таскать по снегу сани, собаки брали на себя этот тяжелый труд. Что касается лошадей, они долго не сдавались в рабство и отчаянно сражались с людьми, но в конце концов уступили и, сгорая от позора, позволили людям взгромоздиться на свои спины, впрячь себя в повозки и плуги. С течением лет они смирились со своей участью и стали такими же верными слугами людей, как и собаки.
Затаив дыхание, О-ха и Камио слушали рассказ своего незваного гостя. Однако, когда Хваткий закончил, оба поняли, что собачья мифология многие события трактует иначе, чем лисья, хотя, конечно, в чем-то перекликается с ней. К тому же история создания мира, которую знала О-ха, отличалась от истории Камио, и оба ночь напролет проспорили, перечисляя имена и подвиги своих героев, названия тех мест, где зародились великие ветры.
— Впрочем, все это мелочи, — наконец рассудил Камио. — Не будем цепляться за них, общего у нас куда больше, чем различий. Подумай только, я родился далеко отсюда — трудно даже представить, как далеко. И все же в детстве мне поведали почти такую же историю. Имена и названия, конечно, не всегда сходятся, но разве дело в них? Суть-то одна!
Прежде чем погрузиться в сон, Камио пробормотал:
— Да, а что же стало потом с твоим Грофом?
— В награду за верную службу люди построили ему на вершине самой высокой горы ледяной дворец со множеством залов и коридоров, — ответила О-ха. — Тысячи прозрачных сосулек украшали его бесчисленные шпили, купола и башни, и все они сверкали и искрились на солнце. Пол был устлан мягким, пушистым снежным ковром, а в самом центре дворца, через главную опочивальню, протекал стремительный холодный поток. Арка над входом была усеяна ледяными бриллиантами из сокровищницы Страны Вечной Зимы, и тайные переходы вели к вершинам всех гор, что только есть на земле. Тучи надежно скрывали дворец, и никто из живых существ не мог увидеть жилище гиганта и посягнуть на него. Гроф долго жил там в блаженном уединении, — продолжала лисица. — Зимы и лета сменяли друг друга, и новое поколение людей, пришедшее на землю, забыло о гиганте, но он был сделан не из плоти и крови, но лишь из людской веры, и, когда эта вера исчезла, Гроф бесследно растворился. Возможно, почувствовав, что люди вспоминают о нем все реже, он мог бы спуститься со своей вершины и напомнить о себе, но он предпочел скрыться в туманах, витающих над болотами, и растаять в забвении, его роскошный дворец погребен под снегом тысячи зим, но, когда люди вспоминают о гиганте, дух его вновь оживает и тогда на снегу можно увидеть его следы.