Лунный зверь

Килворт Гарри

— Вам нечего меня бояться, — крикнул лис, задрав голову. — Убирайтесь!

Однако чайки не отставали. А-сак пытался объяснить им, что не собирается на них охотиться — ведь они такие же белые, как и он сам, и попадись кто из них лису в зубы, ему бы казалось, что он пожирает свою собственную плоть. Но чайки не понимали его слов или просто не желали слушать и продолжали носиться над А-саком, едва не касаясь его крыльями, и выкрикивать на своем языке какие-то оскорбления. Наконец свалка осталась позади, чайки угомонились, и А-сак смог без помех продолжить путь. До самого утра он шел вдоль дамбы, а потом углубился в топкие болотистые равнины. Ему понадобилось немало времени, чтобы притерпеться к их зловонным миазмам.

День

ото дня жажда знаний, которую испытывал А-сак, становилась все настойчивее, и он ощущал, что ему трудно примирить охотничий инстинкт с интересом к добыче, ее жизни, обычаям и привычкам. Совсем недавно ему пришлось убить куропатку, чтоб утолить голод, хотя ему хотелось бы побольше узнать об этой птице, о ее повадках. Но голод взял свое, запах добычи привел в действие охотничьи механизмы. А-сак тут ничего не мог поделать. Неужели он не властен над собой? Мысль эта давно уже терзала молодого лиса. Он хотел обсудить этот вопрос с О-толтол и надеялся, что вещая лисица поможет ему обрести вожделенную гармонию. Конечно, полагал А-сак, она научит его лучше понимать мир и живых тварей, что его населяют. А самое главное, она поможет ему разобраться в себе самом.

Шалопут,поведавший А-саку о чудесной О-толтол, зарабатывал себе пропитание, странствуя из края в край и рассказывая так называемые «истории А-сопа». А-соп, лис, наделенный необычайной мудростью, умер много лет и зим назад, оставив потомкам исполненные сокровенного смысла притчи. А-горк, лис-сказитель, утверждал, что знает более сотни таких историй. Но, увы, еды, добытой А-саком в уплату за науку, хватило только на три. По правде говоря, лисенку пришлось опустошить кладовую Камио, и отец потом долго ворчал из-за «выброшенных на ветер» припасов. Все три чудесные истории, в которых люди наделены даром членораздельной речи, глубоко отпечатались в сознании А-сака. Он помнил их и по сей день.

Лисенок и человечий детеныш

Лисенок, самец, часто наведывался во фруктовый сад. Порой туда же приходил и человечий детеныш, тоже самец. Утолив голод спелыми плодами, упавшими на землю, оба резвились на лужайке. Однажды лисенок сказал своему товарищу: «Пройдет время, мы оба вырастем, ты станешь охотником и убьешь меня». — «Никогда я не отниму жизнь у своего друга», — отвечал на это человечий детеныш. Но вот зима и лето сменили друг друга много раз, лисенок стал взрослым лисом, его приятель взрослым человеком. Как-то раз пути их пересеклись в открытом поле. Лис остановился в отдалении, но человек заметил его, незамедлительно вскинул ружье и прицелился. «Разве ты не узнал меня? — воскликнул лис. — Это же я, товарищ твоих детских игр». — «Конечно узнал, — ответил человек. — Ты воровал яблоки в саду моего отца». — «Если глаз твой так же верен, как и твои слова, мне нечего тебя бояться», — заметил лис, повернулся и скрылся в зарослях, целый и невредимый.

«Мораль сей притчи вряд ли будет для тебя откровением, мой юный друг, — заявил А-горк, окончив рассказ. — Никогда не доверяй людям, ибо память их коротка, а обещания лживы».

Лисица и охотник

Знойным летним днем, когда Ласкай обдавал своим горячим дыханием каменистые долины, молодая лисица подошла к ручью, дабы утолить жажду. Вслед за ней к ручью приблизился охотник и принялся пить, выше того места, где пила лисица. Лисица заметила охотника, но жажда так мучила ее, что она не могла оторваться от источника. Напившись, охотник вскочил и схватил ружье. «Как смеешь ты мутить мою воду?» — закричал он. «Как же я могу мутить твою воду? — удивилась лисица. — Я ведь пью ниже, чем ты». — «Правда твоя, — согласился охотник. — Но мне говорили, вот уже пять лет и пять зим, как ты за моей спиной поносишь меня последними словами». И он зарядил ружье. «Это клевета! — воскликнула лисица. — Я родилась лишь этой весной». — «Значит, меня поносила твоя мать!» — заявил охотник и пристрелил беднягу.

Мораль сей притчи: лисам не следует вступать в спор с людьми, ибо тем неведома справедливость.

Лис и фермер

Фермер с ружьем обнаружил лисью нору и стал ждать, пока рыжий хозяин выглянет наружу или вернется с промысла. Чтобы скоротать время, он затянул песню. Услышав пение, лис, притаившийся в норе, измыслил хитроумный план, как похитить у фермера ружье. Он высунулся из норы и принялся восхвалять голос фермера. «Тебе нравится мой голос? — воскликнул фермер, который наконец убедился, что добыча здесь и ожидания его не напрасны. — Никто раньше не говорил мне, что я хорошо пою. Возможно, лисы чувствуют музыку более тонко, чем все прочие живые твари». — «Без сомнения, так оно и есть, — отозвался лис. — Послушай, раз ты наделен голосом, столь же сладкозвучным, как голоса птиц, почему бы тебе, подобно пернатым, не устроиться на ветке дерева? Пусть песнь твоя, ко всеобщей радости, разнесется над вечерними холмами». Человек согласился и принялся карабкаться на дерево. Ружье он положил на землю. Когда фермер залез достаточно высоко, лис выскочил из норы, чтобы схватить ружье. В ту же секунду вокруг шеи его затянулась петля, приготовленная фермером.

Мораль сей притчи: люди на редкость изобретательны и лисам не стоит состязаться с ними в хитрости. Разумнее держаться от людей подальше, оставаясь для них невидимыми и неслышимыми.

Истории произвели на лисенка-альбиноса столь сильное впечатление, что он хотел немедленно пересказать их всем своим близким. Но А-горк запретил ему делать это и даже взял с А-сака обещание, что никто не услышит от него чудесных притч. Ведь для шалопута-сказителя они были единственным средством к существованию.

— А разве ты не можешь охотиться? — полюбопытствовал А-сак.

— О нет, охота вызывает у меня отвращение. Еще в юности я поклялся, что никогда не посягну на жизнь другого существа. Мне остается лишь зарабатывать себе пропитание рассказами или умереть с голоду.

Это известие потрясло А-сака не меньше, чем сами истории. Для него было истинным откровением узнать, что лис способен отказаться от охоты. До сих пор он полагал, что охотничий инстинкт, дающийся от природы, неодолим и не зависит от того, что творится в душе лиса. Возможно, он тоже найдет в себе силы отказаться от охоты, решил А-сак.

Но, поразмыслив над словами А-горка, он понял, что шалопута-сказителя нельзя считать более нравственным, чем прочие лисы. Ведь он, несмотря на свои клятвы, питался мясом, поедая добычу других. Сам он не проливал крови, но без зазрения совести позволял убивать для него.

Однако лисенок не сказал шалопутуо своих умозаключениях, но лишь спросил:

— Ты полагаешь, я действительно могу стать помощником и учеником О-толтол?

Шалопуткивнул:

— Вне всякого сомнения. Да будет тебе известно, она сама просила меня подыскать достойного молодого лиса, здорового и крепкого, чтобы он служил у нее на посылках. Лиса, который не побоится жить среди болот, в обществе старой вещуньи, к тому же в столь необычной норе. Думаю, никого лучше тебя мне не найти.

— А почему ей нужен в помощники именно молодой лис? — спросил А-сак.

Шалопуткак-то странно взглянул на белого лисенка и торопливо ответил: