ЛВ 3
Шрифт:
Я как-то в шутку спросила тогда, почему она его не убила, как остальных, а Кевин серьезно посмотрел на меня и ответил, что навкара любила и не смогла убить того, кто знает, что такое настоящая любовь. Тогда я не поняла, о чем он. Тогда я ничего не поняла. Для меня все было как и всегда — Тиромир получил славу, а мы с Кевином отделались госпиталем. А певица — всем было известно, что она потеряла любимого за несколько дней до свадьбы и безумно горевала о нем, но я не понимала, как горе может обратить кого-либо в нежить. Тогда я не понимала многого…
Внезапно к моей ладони прикоснулось что-то теплое.
Я
***
Мы с лешим встретились у новой яблочной рощи — постояли, посмотрели, обсудили перспективы роста, а дальше я к болотникам отправилась, он ловить Острого клыка. Набедокурил кабан, основательно набедокурил — и главное умник какой, к клыкам привязал дополнительные, чтобы мы его по следам на коре не вычислили, а по саду частично полз, чтобы следов от копыт не оставлять. Изобретатель треклятый! Одного не учел — в лесу завсегда глаза есть, и птицы все видели! Так что отдам волкам! Как есть отдам!
У болотников застала картину интересную — Рудина общее собрание проводила. Ну как собрание… на болотников она орала как не в себя. От криков ее трава пригибалась, а болотники ничего — сидели насупившиеся, но прямо сидели.
— Если вы, без меня, еще хоть раз! Хоть один единственный раз, хоть на пиявку наступите! Если еще раз…
Негодовала Рудина. Оно ж как — по обычаю у болотников правят мужчины, а женщины у них дому хозяйки, топи родной хранительницы, детей вырастательницы. Так что воюют и правят у них мужики, это да. Но Рудина мне сразу понравилась — опытная, мудрая, на рожон не лезет, русалкам жизнь не портит, русалов не травит, людей от болот своих прогоняет не глумясь, не калеча, так что назначила я Рудиной главной. Не всем это по нраву пришлось, но я ведунья лесная, мне перечить не каждый решится и к порядку такому быстро все привыкли. Но тут новые болотники пришли, они по-старому жить хотели, а я того не заметила, что у водяного на собрании одни мужики были. А заметить следовало бы.
— Ироды! — не унималась Рудина. — Головы своей на плечах нет? Ведунью мне чуть не сгубили, чтоб вам пиявки гнилые во причинное место впились, да не отпускали! Чтоб вам топь русалы прочистили! Чтоб…
Тут один из болотников не сдержался, да и вскочил, от ярости багровея.
Пришлось вмешаться.
«Охолонись», — прошептала у самого его уха.
Болотник сел, побледнев заметно.
А Рудина поняла все, голову склонила в знак приветствия, да вопрос задала тут же:
— По-добру, по-здорову ли проживаешь, хозяйка лесная?
Спросить спросила вроде как невзначай, а глаза болотно-зеленые тревогой отравлены. Подлетела к ней, молвила шелестом травы:
— Хорошо все, Рудина, за заботу благодарствую.
Вздохнула болотница, и вот в другом случае промолчала бы, а тут вдруг взяла и сказала:
— Ведунья, ту навкару по твою честь отправили, и кто его ведает сколько еще
Оторопела я, призадумалась, да и поняла откуда Рудине про навкару-то известно стало.
— Русалы?! — вопросила грозно.
— Русалы, — сдала доносчиков болотница.
Эти русалы, они русалок хуже!
— Хорошо все со мной! — а сама стою думаю, как теперь сделать, чтобы у русалов этого «хорошо» не было, и чтобы язык свой впредь не распускали.
А Рудина не сдается.
— На закате, у избы ждать буду, — произнесла она, глаз от земли не поднимая.
Вот значит как, значит от просьбы своей не отступится, значит разговор мне предстоит не самый приятственный. А раз так, то:
— Не трудись, лешего к тебе пришлю, — сказала я.
Рудина взгляд то быстренько подняла, в пространство лесное поглядела, да и молвила словно бы невзначай:
— С лешим уже говорила.
Ах вот оно как.
— Тады аспида, — решила внезапно.
Побледнела болотница, притихли болотники, и даже птицы петь стали тише. А все почему? А потому что аспид это сила!
И тут увидала я стайку детей, мчавшихся по низине — впереди старшой сын Саврана, за ним, почти вровень-вровень русал златоволосый, да в одежде болотно-зеленой, то есть в болотников одеянии, догонял их уже натуральный болотник — пацан несколько кряжистый, не такой верткий и быстрый как первые два бегуна, но упорный — не сдавался, губы поджал и мчал как мог, на одном только беге и сосредоточившись, ничего иного вокруг не замечая. Забавная компания.
И вдруг Саврана-сын руку вскинул и крикнул:
— Здравия вам, госпожа матушка лесная!
От удивления оторопела я, споткнулся и полетел кубарем русал, свалив по пути и мальчика, но вот болотник — болотник упорно мчался вперед, и домчавшись до первого дерева коснулся его рукой и заорал: «Победа!».
Мы все похлопали, даже я, хотя меня вообще никто видеть не мог. Действительно победа. Действительно достойная.
— Упорный, — задумчиво произнесла Рудина, — целенаправленный. В ученики возьму.
Один из болотников слегка покраснел от удовольствия и сообщил:
— Мой сын!
С уважением поглядела на него Рудина, голову русую склонила почтительно, а я в очередной раз подумала — ну до чего ж умная женщина-то. Весь конфликт с пришлыми болотниками разрешила сразу, одним только решением взять в ученики, а значит и возможно в будущие преемники сына одного из старейшин. Причем достойного сына, действительно заслуживающего внимания.
А для меня внимания заслуживал другой момент — сын Саврана. Все понимаю, мальчишка с болотниками да русалами сдружился, и теперь слегка и иной мир видеть может, мир нечисти, вот только — никакая нечисть сейчас увидать меня не могла. А он, выходит, может? И ведь подобное просто невероятно, но вот он встает, коленки от травинок налипших отряхивает, на меня глядит с интересом, но и с уважением — прямо не глядит, украдкой только. Не удержалась — поманила пальцем. И мальчик пошел. Посерьезнел сразу, волосы рукой пригладил, шаг изменил, невольно Саврану-купцу подражая, да подошел прямо ко мне. Я руку протянула, он рученку свою в мою ладонь засунул уверенно — значит видит. Все видит. Странно-то как.