Львиная шкура
Шрифт:
– Минуточку, прошу вас, – задержал ее мистер Кэрилл. – Они ведь сбежали, верно?
На ее лице вновь появилась чувственная улыбка: хозяйка гостиницы явно симпатизировала романтической любви.
– А как же иначе, сэр? – рассмеялась она.
– Тогда зачем я им нужен? – осведомился он, задумчиво теребя пальцами нижнюю губу.
– Для заключения брака всегда требуются два свидетеля, – с оттенком удивления в голосе пояснила она. – Одним из них станет слуга его светлости, а другим – вы.
– Но почему им понадобился именно я, – настаивал он. – С чего это вдруг они предпочли меня
Она нетерпеливо пожала плечами и насупилась – стоило ли придавать мелочам такое значение?
– Его светлость случайно увидел вас, сэр, и спросил у меня, кто вы и откуда.
– Внимание его светлости льстит мне. Будем надеяться, что мой вид внушил ему доверие. И что же вы ответили ему?
– Я сказала, что ваша честь прибыли из Франции.
– Для хозяйки гостиницы вы неплохо осведомлены, – кисло отозвался мистер Кэрилл, досадуя, что даже простонародье может распознать легкий французский акцент в его речи.
– Ваш вид, сэр, говорит сам за себя, – поспешила она объяснить свою догадку, и мистер Кэрилл подумал, что изысканная элегантность его одежды действительно могла заставить хозяйку, наверняка перевидавшую у себя в гостинице немало французов, предположить в нем их соотечественника.
– Бьюсь об заклад, это вы тоже сообщили его светлости, – заметил он и тут же спросил: – И как он отнесся к вашему известию?
– Он повернулся к священнику и сказал: «Вот человек, который нам нужен, Дженкинс».
– А что ему ответил на это священник – тот самый Дженкинс?
– «Превосходная мысль», – сказал он и ухмыльнулся.
– Гм-м! И какой вывод из всего этого вы сделали?
– Что-что, сэр?
– Я спросил, какой вы сделали вывод, мадам. Не пришла ли вам в голову мысль, что его светлости более всего хочется избежать огласки? Только поэтому в качестве второго свидетеля он решил выбрать совершенно незнакомого ему человека, иностранца, о котором уже завтра никто и никогда не услышит.
– О боже, сэр! – У хозяйки раскрылся рот от изумления.
Мистер Кэрилл загадочно улыбнулся.
– Вот так-то, мадам. В семье милорда Ротерби с большой осторожностью относятся к заключению брачных контрактов. И в этом случае он, несомненно, хочет оставить себе открытым путь к отступлению.
– Ваша честь знакомы с его светлостью? – поинтересовалась хозяйка.
– Слава богу, нет, но увы, дьявол позавидовал моему счастью и внушил мне мысль, что любопытно будет взглянуть на его светлость вблизи. Идемте же, мадам.
Хозяйка открыла дверь, однако мистер Кэрилл остановил ее неожиданным вопросом:
– Который сейчас час?
– Половина пятого, сэр, – после короткого замешательства ответила та.
Мистер Кэрилл отрывисто рассмеялся.
– Поистине, его светлость заслуживает, чтобы познакомиться с ним поближе.
С этими словами он вышел из комнаты и заторопился вниз по лестнице. В коридоре он дождался не поспевавшую за ним хозяйку.
– Прошу вас, объявите им обо мне, – попросил он ее. – Мое имя Кэрилл, мистер Кэрилл.
Она кивнула и, шагнув вперед, распахнула дверь на кухню, перед которой они задержались.
– Мистер Кэрилл, – громко произнесла она и, когда он вошел, тактично
Высокий, хорошо сложенный джентльмен в светло-желтом камзоле, расшитом серебром, поспешно поднялся из-за полированного стола орехового дерева и двинулся навстречу своему брату, с которым судьбе было угодно познакомить его при весьма необычных обстоятельствах. Мистер Кэрилл окинул беглым взглядом его фигуру, смуглое лицо, полные губы, большой нос, упрямый подбородок и низкий лоб и почувствовал непреодолимое отвращение к отпрыску человека, который являлся, как это ни удивительно, и его собственным отцом. И в дальнейшем он редко вспоминал о связывавших их кровных узах, разве что в самые критические минуты.
– Эта женщина сказала мне, что вы прибыли из Франции, – услышал он недовольный голос Ротерби.
Вряд ли такое приветствие можно было назвать учтивым или, хотя бы, просто вежливым, но мистер Кэрилл оставил это без внимания, поскольку в тот момент его глаза были прикованы к леди, сидевшей во главе стола. Нежные чувственные губы и выражение мягкой задумчивости на лице теперь довершали тот образ, который он мельком увидел из окна своей комнаты наверху, и он вдруг подумал, что в тот момент встретились не только их взгляды, но и их души; он почувствовал, как сильно нуждается в ее присутствии, и ему страстно захотелось услышать звук ее голоса и бесконечно долго глядеть в ее ласковые карие глаза – короче говоря, с этой самой минуты он безнадежно влюбился в невесту своего брата, которому надо было отвечать на заданный им вопрос.
– Я в самом деле прибыл из Франции, – машинально проговорил он, не поворачивая к нему головы.
– Но вы не француз? – настаивал Ротерби.
Мистер Кэрилл наконец-то, оторвался от объекта своего восхищения и перевел взгляд на Ротерби.
– Я более чем наполовину француз, – ответил он, сознательно усиливая акцент в своей речи. – Но мой отец оказался англичанином.
Ротерби негромко рассмеялся, пожалуй, даже чуть презрительно. Никогда не путешествовавший за границу и не получивший хорошего образования, он относился с презрением ко всем иностранцам, будь то француз или, скажем, чернокожий обитатель островов южных морей: сам факт заморского происхождения делал всех чужеземцев в чем-то схожими друг с другом, что, в его глазах, перевешивало все остальные различия.
– Клянусь честью, сэр, вы весьма двусмысленно выражаетесь, – с оттенком надменности в голосе произнес Ротерби и вновь рассмеялся.
– Я рад, если мне удалось развлечь вашу светлость, – сказал мистер Кэрилл таким тоном, что у Ротерби мелькнула мысль, не издеваются ли над ним. – Я польщен тем, что вы пожелали видеть меня и прошу вас не извиняться за причиненные мне хлопоты.
На этот раз Ротерби показалось, что он услышал в его словах намек на не слишком вежливое обращение с его особой и, естественно, поспешил рассыпаться перед ним в благодарностях, чем мистер Кэрилл воспользовался, чтобы разглядеть остальных присутствующих: сидевшего за столом бледного испуганного священника и стоявшего в углу слугу его светлости, скромно одетого малого с пронырливой физиономией и хитрыми бегающими глазками.