Львиное Сердце. Дорога на Утремер

Пенман Шэрон Кей

Генрих любил сыновей, но не настолько, чтобы делить с ними власть. Не позволил он и Алиеноре править дорогой её сердцу Аквитанией. Результатом стал Великий мятеж 1173 года, когда трое старших сыновей восстали против отца. Их подтолкнула к этому мать, королева — неслыханное в средневековом мире предательство. Генрих победил, но дорогой ценой. Он простил сыновей, но не супругу, потому как Алиенора причинила рану, которая так до конца и не зажила.

Генрих стремился к миру с сыновьями, но те таили обиду за заточение матери и продолжали негодовать на то, что отец по-прежнему держит их на коротком поводке. Не в силах больше доверять отпрыскам, король пытался уговорами или подкупом побудить их хранить преданность. Великий государь, он оказался несостоятельным родителем, потому что ничему не научился на собственных ошибках.

Его старший и самый любимый

сын Хэл — очаровательный, красивый и в высшей степени безответственный молодой человек, затеял против отца новый мятеж. Он раскаялся лишь на смертном одре, когда стало слишком поздно.

После смерти Хэла наследником престола сделался его брат Ричард, выросший в родной для Алиеноры Аквитании, которая с рождения предназначалась ему в удел. Третий брат Жоффруа женился на богатой наследнице — Констанции, герцогине Бретонской. Был ещё Джон, коего отец в шутку величал Джоном Безземельным, поскольку на момент своего появления на свет четвёртый сын едва ли на что мог рассчитывать. Однако Генрих был твёрдо намерен обеспечить и Джона, и тем самым, не подозревая того, выпустил на свободу фурий, покончивших с ним самим.

Генрих потребовал от Ричарда передать Аквитанию Джону, обосновывая это тем, что, став наследником империи, Ричард не нуждается в герцогстве. Но Ричард любил Аквитанию так же сильно, как заточенную мать, и никогда не простил отцу попытку обездолить его.

Подобную ошибку совершил король и в отношениях с Жоффруа, продолжая удерживать большую часть приданого его бретонской супруги в надежде обеспечить тем самым послушание сына. Вместо этого он только подтолкнул Жоффруа к мятежу. Герцог объединился с Филиппом, молодым французским королём, но погиб во время турнира под Парижем.

У короля, похвалявшеюся некогда избытком сыновей, осталось теперь только два. Поскольку он упорно отказывался провозгласить Ричарда преемником, тот начал подозревать, что его замышляют лишить наследства в пользу Джона. Пойдя по стопам Хэла и Жоффруа, Ричард обратился за помощью к французскому монарху. Неизбежным итогом стала война. К тому времени Генрих болел, да и не имел желания сражаться с собственным сыном. Но Ричард больше не доверял ему и вынудил Генриха пойти на унизительную капитуляцию. Однако худшее было ещё впереди. Лёжа на одре болезни в замке Шинон, Генрих узнал, что Джон, сын, ради которого он пожертвовал столь многим, предал его, заключив сепаратный мир с Ричардом и королём Филиппом. Два дня спустя Генрих умер, восклицая: «Позор побеждённому королю!» Очень немногие скорбели о нём. По обычаю времени, все взоры уже повернулись от заходящего солнца к солнцу восходящему, к человеку, прославленному как один из лучших полководцев всего христианского мира. К Ричарду, первому королю Англии под этим именем со времени норманнского завоевания.

ГЛАВА I

Борт галеры «Сан-Никколо»

Июль 1189 г.

Алисия была напугана задолго до того, как столкнулась со смертью в Мессинском проливе. Страх обуял её с весны, когда она потеряла отца и единственный дом, который знала. Даже приезд Арно не уменьшил тревоги, поскольку брат едва ли мог позаботиться о младшей сестре. Арно был воином-монахом, одним из братьев рыцарского ордена, известного как орден тамплиеров, и возвращался в Утремер, чтобы сражаться за освобождение священного города Иерусалима от неверных, называвшихся сарацинами или турками. Не имея возможности ни устроить Алисию, ни бросить её, Арно вынужден был взять её с собой. Девочка была благодарна, но и смущена, потому как не знала, чего ожидать ей в Святой земле, и подозревала, что брат тоже этого не знает. Но поскольку он был единственной её опорой, то, покидая Францию, ей оставалось уповать лишь на него да на Бога.

Поездка по суше непривычной к путешествиям девочке далась нелегко. Однако Арно старался развлекать её, и его собратья-тамплиеры берегли спутницу от тягот дороги, поэтому ко времени приезда в Геную страх Алисии начал отступать.

Но он вернулся, стоило ей ступить на мокрую, скрипучую палубу «Сан-Никколо».

Арно был рад, что им предстоит плыть на галере. Он пояснил Алисии, что галере не грозит штиль, в отличие от нефов и бусов, вынужденных полагаться исключительно на паруса, и указал на два ряда вёсел по бортам судна. Алисия же видела только, как низко сидит оно в воде, и перестала тревожиться насчёт жизни в Утремере, поскольку пришла к убеждению, что не переживёт путешествия по морю.

Морская

болезнь навалилась на неё даже прежде, чем из виду скрылся генуэзский маяк. Целый день она беспомощно корчилась в отведённом ей на палубе закутке — Арно наказал сестре не смешиваться с другими пассажирами — и пыталась унять тошноту, грызя двойной выпечки корабельный сухарь. В отличие от других пассажиров, запасшихся едой, Арно не взял с собой ничего, потому как всерьёз воспринимал клятву тамплиера о бедности, послушании и воздержании. Ночью всё становилось хуже, и Алисия со страхом наблюдала за тем, как солнце садится в море за кормой. Спала она плохо, и постоянно просыпалась от постанывания и скрипа деревянного набора корпуса, от плеска волны о борт, от храпа соседей, а также от возни невидимых в темноте крыс и мышей. Каждый пассажир прихватил с собой по глиняному ночному горшку, и с каждым вдохом до девушки доносился смрад мочи, рвоты и пота. Долгие часы лежала она без сна, расчёсывая блошиные укусы и глотая слёзы, наворачивающиеся на глаза при воспоминании о привычной и уютной жизни, которую некогда вела. Ей хотелось обрести утешение в объятьях брата, но тамплиерам запрещалось прикасаться к женщинам, даже если это их матери или сёстры.

Хотя большинство путников составляли мужчины — купцы, паломники и гордые юнцы, принявшие крест и беспрестанно хвастающиеся тем, какие подвиги свершат в Святой земле, имелось и несколько женщин, возвращавшихся в Тир к мужьям после поездки в родную Францию. Были среди них и паломницы, решившие исполнить обеты даже в разгар войны. Одна добрая матрона, тронутая юностью сироты, изъявила готовность принять Алисию под своё крыло, но та не решалась согласиться, боясь огорчить Арно.

Однако она жадно ловила весёлые разговоры спутниц, удивляясь, как могут те так легкомысленно относиться к поездке в осаждённую врагом страну. Порт Тир да несколько разрозненных замков — вот всё, что осталось у христиан в Святой земле. Акра, Яффа и священный город Иерусалим оказались в руках неверных. За время поездки Алисия наслушалась рассказов брата о подлости сарацин и проклятий в адрес их предводителя, султана Египта и Сирии Салах ад-Дина, известного христианам как Саладин. Всякий раз при упоминании этого ненавистного Арно имени девочка вздрагивала. Храбрость Арно сомнений не вызывала. Брат не боялся, похоже, даже коварного, злого моря. Если ему суждено умереть в бою с неверными, он наверняка попадёт в рай. Но что будет с ней?

Арно сказал, что плавание до Тира займёт примерно тридцать пять дней, и пояснил, что ветер по преимуществу дует с запада, значит, будет сопутствовать им. Обратный путь из Святой земли, продолжал он, занимает куда больше времени, потому как кораблям приходится идти против ветра. Когда молодой человек обмолвился, что им опасаться нечего, раз возвращаться во Францию они не собираются, девушка содрогнулась в душе, поскольку не хотела окончить дни в чужом, раздираемом войной королевстве, называемом Утремер — Земля за Морем. Алисия подслушала разговор брата с товарищем по ордену, в котором Арно обмолвился, что знаком с настоятельницей аббатства Богоматери Тирской и рассчитывает пристроить к ней сестру в качестве сначала трудницы, а затем послушницы Девочка выяснила, что в Тире не сможет оставаться с Арно, поскольку женщины не допускаются в командорства храмовников, даже если речь идёт об осиротевших маленьких сестрёнках. Но и стремления стать монахиней в себе не замечала. Разве Господу не угодно, чтобы невестами Христовыми становились по своей воле, а не потому, что деваться больше некуда?

Первую неделю погода оставалась хорошей, но с приближением к острову Сицилия путешественники различили вздымающийся в небо столб дыма. Брат сообщил Алисии, что это знаменитая сицилийская Огненная гора, которую многие считают вратами ада. Из жерла её извергаются дым и даже жидкий огонь, стекающий по склонам и сжигающий всё на пути к морю. Арно и его приятели уже напугали девушку древней легендой о Сцилле, шестиглавом морском чудовище, обитающем в пещере в Мессинском проливе. Напротив неё живёт Харибда — водоворот, затягивающий корабли в свою разверстую пасть. Если стремящееся избежать Харибды судно подойдёт слишком близко к пещере Сциллы, та захватывает корабль и пирует пленёнными моряками. Спохватившись, что эта история едва ли подходит для нежных ушей сестры, Арно поспешно заверил, что всё это не более чем сказки. Алисии хотелось верить ему, но почему бы земле, где есть огненные горы, не служить так же приютом для морских чудовищ? Всякий раз глядя на далёкий сицилийский берег, несчастная осеняла себя крестным знамением.