Львовская гастроль Джимми Хендрикса
Шрифт:
Оксана, допив кофе, посмотрела на часы и удивленно мотнула головой:
— Вы извините, Ежи, но я — женщина занятая…
— Понимаю, понимаю, — закивал тот и тут же обернулся к стойке. — Счет, пожалуйста!
Парень-официант сразу же подлетел и опустил на столик перед Ежи листик бумажки.
— Тридцать пять?! — удивленно вырвалось у Ежи.
Он полез в правый карман пиджака, выложил из него несколько пятигривневых купюр, потом полез в левый — оттуда извлек еще две десятки, пересчитал задрожавшими руками, и тут его попустило. Перед ним на столе лежало ровно тридцать
— Всё так резко подорожало! — сказал он уже на улице, придерживая дверь кафе. — Такого раньше не было!
— Когда не было? — поинтересовалась Оксана.
— Ну, раньше. Когда я чаще ходил по таким заведениям… Я и сейчас знаю места, где пиво дешевле, чем тут кофе… Но в следующий раз давайте лучше у меня дома кофе выпьем…
Оксана подняла на Ежи удивленно-строгий взгляд.
— Лучше у Тараса, — сказала она. — Кстати, вы напоминали ему о рыбах?
— А! Ну да! Конечно, — скороговоркой выпалил он, потом выдержал паузу и спросил: — А о каких рыбах?!
— В аквариуме! У него на подоконнике! Я просила вас напоминать ему, чтобы он их кормил…
— Да, — твердо произнес Ежи. — Несколько раз напоминал, а потом я забыл. Извините! Я ему напомню! Обещаю! А вы на машине?
— Да, но я в другую сторону, — учтиво объявила Оксана уже совершенно осмелевшему Ежи. — До свидания!
— До свидания, — тихо, но как-то излишне сладко произнес он.
Оксана села в машину, завела двигатель и, не оглядываясь на провожающего её взглядом мужчину, уехала. А в ушах всё еще приторно-сладко звучало его «до свидания!».
«Ну и типчик, — подумала Оксана и, чтобы отвлечься, погладила рукой черную пластиковую панельку «Таврии». — Ты прости, «Чебурашечка»! Заставила тебя ждать! Ухажеры пройти не дают!»
Глава 10
В длинном сне, наступившем сразу за утренним радиоисполнением гимна Украины, Тарасу снилось многое: и звуки, и картинки, и ночь. Несколько раз совершенно реальный, узнаваемый звук врывался в сновидение, и, к своему, тоже спящему, удивлению, Тарас сразу узнавал его, этот звук, — это «сквикала», «вскрикивала» пятая деревянная ступенька его родного парадного. Странно, что впервые этот звук доносился не снизу, из-под ноги, забывшей переступить злосчастную ступеньку, а извне, из-за пределов его маленькой квартиры. Вскоре после четвертого или пятого проникновения этого звука в сон Тараса в дверь его квартиры постучали.
За окном еще было светло и шумно. Уличный гам легко вытеснил из ушей Тараса саундтрек сна. Он открыл двери в квартиру и замер, увидев перед собой соседа Ежи Астровского.
— Добрый вечер! Можно на минутку?
Тарас впустил соседа в коридор.
— Я обещал нашей общей знакомой напомнить вам о рыбках! — подчеркнуто деловито произнес Ежи. — Вы их кормите?
Тарас удивленно хмыкнул.
— Конечно, кормлю! Что у меня, склероз?
— А посмотреть на них можно? — попросил Ежи.
— Заходите, смотрите! — Тарас пожал плечами и показал правой рукой в сторону комнаты.
Сосед снял туфли и в двух разных носках — черном и синем — потопал в квартиру. Тарас — за ним.
— Что-то они худые, — прошептал задумчиво Ежи и покосил взглядом на стоящего рядом хозяина квартиры.
Тарас взял коробочку с кормом, стоявшую тут же, на подоконнике, потрусил ее над аквариумом, и тут же на воду упала целая россыпь мельчайших коричневых хлопьев. Рыбки бросились к поверхности и стали жадно поглощать еду.
Ежи, наблюдая за происходящим в аквариуме, недовольно скривил губы.
— Они всегда голодные, — недовольно пробурчал Тарас. — Вам что-то еще надо?
Ежи отвлекся от рыбок, повернул свое теперь уже снова приветливое лицо к хозяину квартиры. Взгляд соседа поднялся выше глаз хозяина и остановился на непричесанной и примятой сном шевелюре Тараса.
— Знаете, я сегодня у себя дома прибрал, — Ежи опустил взгляд и смотрел теперь в глаза Тарасу. — Сорок семь гривен нашел! В старом пиджаке, не в этом. — Он бросил взгляд на свой коричневый пиджак. — Приятно, знаете, когда дома порядок… Может, зайдете?
Тарас растерялся.
— Сейчас?
— Ну да, вы же у меня никогда не были, а так, по-соседски…
— У меня позже работа, — соврал Тарас. — Я пить не буду…
— Да у меня и так нечего выпить, — спокойно ответил Ежи. — Просто так зайдем.
Они спустились на первый этаж, аккуратно переступив пятую ступеньку. Ежи открыл перед Тарасом деревянную покрашенную в «школьный» коричневый цвет дверь в свою квартиру. В нос Тарасу сразу бросился неприятный странный запах. Слева к стенке была прибита вешалка для пальто. На крючке висел синий плащ и ватник. На противоположной стенке — зеркало. Под вешалкой лежали на дощатом полу три пары тряпичных тапочек.
— Проходите, проходите! — поторопил сзади Ежи. — Комната — прямо!
Тарасу и так было понятно, что комната прямо. Три шага — и он оказался в центре жилплощади. На противоположной от окна стене — ковер, у стены — полуторная железная кровать, накрытая пледом. У другой стены — письменный стол, заваленный старыми газетами и журналами, напротив стола — видавшее виды парикмахерское кресло, развернутое к стенке, на которой в резной деревянной рамке висела черно-белая фотография какой-то пожилой дамы в шляпке.
Взгляд Тарас застыл на этом кресле. Ежи обошел гостя, развернул кресло и жестом предложил Тарасу присесть.
— Вот тут я и живу, — сказал он. — Но в последние несколько лет здесь было очень неуютно, и я никого к себе не приглашал… А сегодня убрал, и сразу захотелось вас увидеть! Присаживайтесь! — он повторил приглашающий жест руки, глядя на замешкавшегося, нерешительного Тараса.
Тарас уселся в парикмахерское кресло.
— Вы много работаете, — продолжил Ежи и снова поднял взгляд на волосы гостя. — У вас даже нет времени постричься! Давайте я вас приведу в порядок! Вы не думайте, — он поднял ладони на уровень лица сидящего соседа, — я в порядке, и руки у меня не дрожат. Мне с вами поговорить хочется, но я понимаю, насколько вы занятой человек… Да и мне разговаривать обычно легче, когда руки работают…