Лягушка-путешественница. Часть 2
Шрифт:
– Где ты шляешься, бездельник? Вот нажалуюсь хозяину, и он отправит тебя в каменоломни, лагир!
– Простите, добрый господин!
– совершенно натурально заплакал юноша. Слезы текли по грязным щекам, пухлые губы кривились в жалкой гримасе, взгляд молил о пощаде.
– Я лишь слегка задержался на кухне...
"Ну и артист!
– с невольным восхищением подумала девушка, вспомнив представление, устроенное Риатой.
– Видимо, не притворяясь - рабу тут не выжить. Да, наверное, и не только рабу?"
– Оставьте его, господин Картен!
– поморщилась она, заметив, что посетители наконец-то стали
– Пусть лучше скажет, что у них есть на завтрак?
Купец с явной неохотой отпустил невольника, слегка оттолкнув его от себя.
– Свежий хлеб, госпожа, - заговорил тот совсем другим тоном.
– Овечий сыр, оливки, вино виганское, цилянское. Ещё могу принести салат с капустой, уксусом и луком, маслины. Только что принесли свежую рыбу. Если желаете, её могут пожарить для вас в луке...
Риата негромко кашлянула.
Вспомнив её рассказы, девушка жестом прервала говорливого официанта.
– Кто же ест рыбу утром? Неси вино, сыр и маслины. Не забудь и про моих людей.
Она кивнула на стоявших за спиной женщин.
– Захвати им оливковое масло и хлеб.
– Конечно, госпожа, - кивнул паренёк, исчезая.
– Из вас получится хорошая хозяйка, госпожа Юлиса, - одобрительно хмыкнул Картен, охотно пояснив.
– Вы не забываете о тех, кто вам служит.
Сыр оказался страшно солёным, разбавленное вино напоминало кислый компот. Зато хлеб превзошёл все ожидания! Пышный, мягкий, ещё тёплый с поджаристой, хрустящей корочкой на крутом боку. Риата и Паули тоже ели с жадностью, макая его в плошку с оливковым маслом. Закончив завтрак, гантка одобрительно покачала головой, а невольница ещё и пальцы облизала.
Дождь заметно ослаб, но резкие порывы ветра продолжали метаться по узким улочкам, залетая в открытую дверь и зарешеченные окна обеденного зала. Ника подумала, что сейчас самое время пройтись по лавкам и попробовать реализовать один из сапфиров. Вряд ли у торговцев в такую погоду будет много покупателей?
Узнав, что пассажирка собирается прогуляться, капитан попытался её отговорить, а когда у него ничего не получилось, посоветовал попросить у хозяина сабраги.
– Это что ещё такое?
– вскинула брови девушка, стараясь вспомнить, слышала она такое слово или нет?
Собеседник криво усмехнулся.
– Как же вы мало ещё знаете о настоящей жизни, госпожа Юлиса...
– Впрочем, - он дурашливо пожал плечами.
– Ваши родственники ими не пользуются. Их в паланкинах носят.
Нахмурившись, Ника обернулась и жестом подозвала Риату. Та, видимо, всё слышала, потому что тут же зашептала, понизив голос:
– Это вроде сандалий, госпожа, на высокой деревянной подошве. Чтобы в грязи не утонуть.
Мореход ещё продолжал разглагольствовать, а она уже направилась к двери на кухню, возле которой располагалось что-то вроде стойки или прилавка. Окликнув возившегося за ним хозяина, девушка расплатилась за завтрак и поинтересовалась на счёт сабрагов. Ей как-то не хотелось бродить по улице по щиколотку в холодной грязи.
Увы, но в наличии имелось только две пары, которые Мермион готов предоставить постоялице за чисто символическую плату. Пообещав сейчас же вернуться, путешественница прошла в свою комнату, оставив Риату и Паули в обеденном зале.
Закрыв за собой дверь,
Больше всего сабраги напоминали японские сандалии гэта. Деревянная подошва с двумя поперечными планками. Когда рабыня завязала ремешки и помогла госпоже подняться, та почувствовала себя выше сантиметров на двадцать. Хотя на самом деле в них вряд ли было больше десяти.
Она решила Риату с собой не брать. Пусть в комнате сидит, добро охраняет, за одно приготовит сухую одежду к их возвращению.
С неба по-прежнему капало. Ветер забирался под накидку и шерстяное платье, неприятно холодя кожу. С черепичных крыш сбегали тонкие водопадики, которые легко разбивались резкими порывами гулявшего по узким улочкам сквозняка. Мутные потоки воды сбивались в озера, устраивая водовороты возле забитых канализационных люков.
Прохожие встречались редко. В основном рабы, бесстрашно шлёпавшие по грязным лужам. Свободные граждане торопились по своим делам, плотно закутавшись в плащи, а иногда воздев над головой приспособление, чем-то напоминавшее зонтик Только четырёхугольный и явно не складывающийся. Все они звонко топали по камням в сабрагах самой разной высоты.
Молодой человек с короткой бородкой и завитыми волосами в полосатом плаще вышагивал на настоящих, сантиметров тридцать, ходулях. Сопровождающий его тощий раб в покрытой заплатами тунике не только держал над головой господина " зонтик", но и время от времени подхватывал его под локоть, не давая упасть.
Проплутав по узким улочкам и промокнув, Нике удалось отыскать лавочку ювелира. На стене двухэтажного дома темнел дощатый навес, с краёв которого капала вода, а под ним располагалась низкая массивная дверь и прямоугольное окно, в котором скучала широкая бородатая физиономия под головным убором, напоминавшим тощий тюрбан.
За широкими, покатыми плечами поблёскивали статуэтки и какие-то безделушки из металла и кости. На палочках висели разнообразные ожерелья из жемчуга, нефрита, янтаря и ещё каких-то красивых камушков.
При виде Ники со служанкой рожа лавочника расплылась в такой счастливой улыбке, словно он только что выиграл джекпот.
– Не проходите мимо, госпожа! Заходите, взгляните на лучшие украшения в Сантисе. У старого Тирафа есть всё, что нужно такой прекрасной женщине! Вот ожерелье, оно так подойдёт к вашим глазам! Либрийские агаты. Не желаете ли примерить серьги из бирюзы и ляпис-лазури. Их привезли с другого края земли из волшебного Келлуана, страны магов, специально для того, чтобы украсить ваши замечательные ушки...
– А сапфиры есть?
– прервала рекламный ролик девушка, заметив, что левый глаз продавца как будто затянут мутной плёнкой.
– У вас прекрасный вкус, госпожа, - похвалил её бородач, доставая откуда-то из-под прилавка ожерелье из нескольких грубо отшлифованных синих камней в серебряной оправе. Центральное место занимал сапфир почти такого же размера, что лежал у неё в кошельке.
– Сколько будет стоить такая прелесть?
– Только для вас, - прижал волосатую руку к пухлой груди продавец.
– И только сегодня... Четыре тысячи серебряных риалов. Ну или сорок империалов, если пожелаете расплачиваться золотом.