Лягушка-путешественница. Часть 2
Шрифт:
– Гучерен!
– гаркнул мужчина так, что она вздрогнула.
Металлический стук прекратился. Из-за какой-то сараюшки появился молодой мужчина в почти таком же фартуке.
– Звал, отец?
– Выбей здесь "Ника Юлиса Террина", - он кивнул мальчишке, и тот бегом понёс табличку к брату, а кузнец обернулся к заказчице.
– Я не ошибся?
– Вы правы, мастер, - кивнула та, уже ничему не удивляясь.
Бледная с дрожащими губами Риата встала на колени перед врытым в землю бревном с укреплённой на торце маленькой наковальней. Тремя точными ударами
Из двери низенького домика вышла немолодая,полная женщина в наброшенной на голову темно-зелёной накидке и с плетёным подносом, на котором тускло поблёскивали два оловянных стакана.
– День жаркий, госпожа Юлиса, - радушно улыбнулся хозяин.
– Утолите жажду, пока мой старший сын заканчивает работу.
Напиток походил на слабенькую бражку с заметным медовым вкусом.
– Правда ли, что вашему почтенному отцу пришлось бежать, спасая свою жизнь?
– спросил кузнец, вытирая губы тыльной стороной ладони.
– Находиться возле власти гораздо опаснее, чем многие думают, - уклончиво проговорила Ника, уже не удивляясь осведомлённости собеседника.
Кивнув, тот вернул пустой стакан на поднос.
– Должно быть, вы всю жизнь прожили среди варваров?
Почувствовав в его словах некий нехороший намёк, девушка усмехнулась.
– Вы же сами живёте среди них. Стоит выйти за ворота. И вот она - дикость во всей красе.
– Этого хватает, - с неохотой согласился мастер.
– Но наши соседи ещё спокойные, а вот дальше к югу горожане ложатся спать с топором под кроватью.
– Часто случаются нападения?
– высказала вежливый интерес собеседница, кстати вспомнив предупреждение портового писца. Либо Мергнин преувеличивал, или дальше варвары ещё опаснее, чем те, кто живёт возле Фарнии?
– Мой дед родом из Музгина, так там у них почти каждый год по мелочи шалят. То торговца ограбят, то на пахарей налетят...
Интересную беседу прервало появление старшего сына хозяина. Он не только выбил требуемую надпись, но и приделал к пластинке кожаный шнурок.
– Риата, - негромко позвала госпожа.
Шагнув к ней, та опустилась на колени, покорно склонив голову. Ника нахмурилась, собираясь рассердиться, настолько глупым и наигранным показался ей этот жест. Но лица окружающих казались клинически серьёзными. Принимая правила игры, девушка с надменной важностью повесила на шею женщине позорный знак её рабского состояния.
Покинув кузнеца, они ещё немного побродили по городу. Купили свежих лепёшек, чистых тряпок, душистого масла для притираний вместо дезодоранта и медный кувшинчик. Нике пришло в голову, что время от времени полезно умываться и тёплой водой. Уже на портовом базарчике, не удержавшись, приобрела у бородатого варвара в меховой куртке на голое тело пучок травы, которая, по словам Паули, хорошо отмывает грязь с волос и тела.
Риата, послушно складывая покупки в холщовый мешок, то и дело всхлипывала, смахивая с глаз набежавшие слезы. Переполненная новыми впечатлениями, хозяйка поначалу не обращала на это внимание. Но когда, взойдя на корабль, невольница разревелась в голос, Ника не выдержала:
– Да, что с тобой?!
– с недоумением вскричала она, глядя, как женщина, плюхнувшись на лавку, плачет, закрыв лицо руками.
– Ах, госпожа! Вы так добры ко мне! Как я счастлива, что служу вам! Я буду любить вас до самой смерти, сделаю все, что вы прикажете, стану пылью у ваших ног...
И ещё какая-то муть в этом роде.
Возможно, рабыня говорила искренне, да и слушать, когда тебя хвалят, пусть даже чрезмерно, все же приятно. Вот только печальный жизненный опыт Ники подсказывал, что люди чаще всего используют окружающих исключительно в своих целях. Какие бы слова они при этом не говорили. И именно эти воспоминания немного отрезвляли, мешая воспринимать всерьёз надрывную речь невольницы.
Решив дать ей выплакаться, Ника направилась к люку в трюм, на ходу передав накидку Паули.
– Город - не лес, госпожа Юлиса, - заставил её обернуться громкой голос.
На кормовой палубе стоял широко улыбавшийся Крек Палпин. Одна его рука крепко вцепилась в перила, а другая по-хозяйски лежала на талии Ильде.
– Женщины здесь ножи не носят, - слегка смутился матрос.
– Вон вас какой грозный страж охранял.
Он улыбнулся ещё шире, явно приглашая собеседницу последовать его примеру.
Но та предпочла остаться серьёзной. Ещё не хватало, чтобы какой-то простолюдин аристократке указывал.
– Я привыкла рассчитывать только на себя и не расстаюсь с оружием. А вообще, это не твоё дело.
– Конечно, госпожа, простите, - усмехнулся матрос, всем видом показывая, что слова пассажирки нисколько не испортили ему настроение.
– Я не хотел сказать ничего дурного.
– И не сказал, - чуть скривила губы Ника, не отрывая взгляда от молодой гантки.
Та, будто нарочно, дразнила её, плотнее прижимаясь к кавалеру, и даже положила ему голову на плечо.
"Так вот что имела в виду Паули, - догадалась девушка.
– Ну, что же, Ильде нашла себе не самый плохой путь в новую жизнь. Основательный. Только не думает ли эта дура, что я ей завидовать должна?"
Презрительно фыркнув, Ника отвернулась, качая головой. Дурдом какой-то! Одна воет и причитает, то ли искренне, то ли понарошку. Вторая вешается на шею тому, кого только-что ненавидела. Сплошные загадки женских сердец.
Глава II
Чудесные города, прекрасные люди.
– Что вы делаете, красавица?
Да неужели вы совсем одни?