Лягушка в молоке

Анфимова Анастасия Владимировна

– Расскажи мне о них, - попросила девушка, невольно увлекаясь беседой.
– Или спой, как на охоте.

– На охоте не поют!
– рассмеялся молодой мужчина.
– Это делают заранее.

Он посуровел.

– Но женщинам нельзя слушать песни охотников.

– А охотникам слушать песни женщин можно?
– спросила уязвленная подобной дискриминацией Фрея.

– Ты ничего не понимаешь!
– презрительно фыркнул собеседник.
– У всех есть тайные песни. А еще есть песни, которые поют только мужчины или

только женщины. У нас разные песни пути.

– Вместе, значит, не получается?
– ехидно заметила девушка.

– Почему?
– обиженно удивился аратач.
– На праздниках мы поем много разных песен.

– Какие?

– Песни встречи солнца, песня провода лета, - начал перечислять охотник.
– Много всяких...

– Спой мне какую-нибудь?
– попросила Фрея, заметив впереди знакомые заросли крапивы.

– Но сейчас нет праздника, - напомнил Глухой Гром.

– Тогда спой свою песню пути, - девушка сбросила с плеча корзину.
– Мою ты уже слышал.

Молодой мужчина уселся под деревом шагах в семи, и полуприкрыв глаза, затянул на мотив медленного марша.

Вьется по лесу тропа,

Как змея.

Много на земле разных троп,

Вот моя.

Знает волк лесной верный след,

Знает лось.

Я хозяин здесь, а не гость.

Всюду мне открыт

Верный путь.

Предки не дадут

К злу свернуть.

Аратач замолчал.

– Уж очень короткая песня, - заметила Фрея.

– Дорога тоже была не длинной, - заметил охотник.

Девушка только головой покачала, дивясь подобным зигзагам мужской логики.

Заросли помаленьку убывали, уступая место черной земле с торчащими из неё обрезками стеблей и мелким ярко-зеленым побегам, волей случая, не попавшим под её кроссовки.

Фрея опасалась, что невольный спутник начнет по примеру своего младшего сородича приставать к ней с расспросами, или будет хвастаться своими подвигами. Но тот помалкивал, пристально разглядывал девушку, время от времени лениво сгоняя слепней с бронзовой кожи. Поначалу это её обрадовало. Ни рассказывать, ни слушать девушке не хотелось. Однако вскоре Фрее стало очень неуютно под взглядом молодого мужчины. Она почему-то подумала, что так смотрят на очень дорогую вещь в магазине, когда после долгих терзаний наконец-то решаются купить. Сквозь благожелательное любопытство, с которым мужчина наблюдал за девушкой, пробивалась властная и непоколебимая уверенность в своих правах на неё.

– Почему ты не поешь?
– вдруг нарушил молчание Глухой Гром.

– Не хочу, - буркнула Фрея, палкой отодвигая в сторону кучу оборванных листьев.

– Из-за меня?
– усмехнулся охотник.
– Может, я лучше спрячусь? Тогда ты подумаешь, что меня нет, и запоешь.

– Но ты же все равно будешь здесь, - напомнила она ему непреложную истину.

Молодой человек нахмурился.

– Я помог тебе отделаться от глупых мальчишек, а ты

даже не хочешь меня отблагодарить.

Девушка насторожилась. Но её спутник по-прежнему сидел в редкой тени дерева, не делая даже попытки встать. Фрея вздохнула. От царившего в душе подъема и легкости ничего не осталось.

"Вам хочется песен?
– вдруг вспомнила она чьи-то слова.
– Их есть у меня".

Девушка сняла рукавицу, вытерла выступивший на лбу пот.

Пожалуйста, не умирай,

Или мне придется тоже.

Ты, конечно, сразу в рай,

Ну а я не думаю, что тоже.

Хочешь, сладких апельсинов?

Хочешь вслух рассказов длинных?

Хочешь, я убью соседей, что мешают спасть?

Она замолчала, сообразив, что не помнит больше ни одного слова.

– О чем ты пела?
– сидевший, скрестив ноги, Глухой Гром поставил одну из них вертикально, и подавшись вперед, оперся локтем о колено. Юбка задралась, демонстрируя привычное для аратачей отсутствие нижнего белья.

– Девушка просит раненого юношу не умирать, - выдала свою интерпретацию известного произведения Зефиры (или Земфиры?) Фрея, отведя глаза.
– "Нашел, чем хвастаться, дурак!"

– Это неправильная, дрянная песня!
– нахмурился молодой охотник, поднимаясь на ноги.
– Никогда больше не пой её просто так! Иначе накличешь беду.

– Тогда я вообще буду молчать!
– огрызнулась девушка, резко обрывая побеги с длинного стебля.

Мужчина открыл рот, очевидно собираясь выдать очередное нравоучение, но замер, тревожно прислушиваясь. Глядя на него, Фрея тоже стала настороженно озираться. Вроде ничего подозрительного не видно и не слышно. Ветер шумит, птички поют, жужжат у лица мелкие кровососы. Все как всегда. Но что-то же насторожило опытного охотника? Не глядя, тот взял прислоненное к дереву копье.

Девушку так и подмывало спросить, в чем дело. Но она стойко держалась. Только встала на ноги, отряхнув с подола зубчатые листочки.

Но тут мужчина, расслабившись, хмыкнул, а Фрея услышала негромкий треск сухих веток. Среди деревьев мелькнуло серое пятно. В одежде такого цвета ходил только один человек.

– Что ты забыл здесь, Отшельник?
– не слишком вежливо поинтересовался Глухой Гром.
– Хочешь заступиться за внука?

– А разве нужно?
– удивился старик, подходя ближе.
– Что такого натворил Ловящий Снег?

Девушка с искренним злорадством заметила тень растерянности на красивом лице молодого аратача.

– Я пришел к Фрее, - продолжал Отшельник.
– Мы не успели, как следует, поговорить. А Мутный Глаз сказал, что она ушла за крапивой.

– О чем?
– насторожился охотник.
– Ты уже слишком стар, чтобы гулять с девушками.

– О её мире, - невозмутимо ответил незваный гость.
– Хочу узнать, похож ли он на мой.

И с самым невинным видом поинтересовался.