Шрифт:
1.
Робот облысел на сто втором году жизни. Это был маленький робот, робот-укротитель или, вернее сказать, робот-гладиатор. И ему часто приходилось встречаться со Зверем.
Роботы-гладиаторы бывают разные. Роботы-балеруны для увеселения публики танцуют со Зверем, роботы-хулиганы — дразнят, а роботы-клоуны —
Некогда у Ика была густая шевелюра ослепительно-медного цвета. Косматые на вид гривы развлекательным роботам нужны вовсе не для смеха, в конце концов клоун может быть и лысым, это не менее смешно, согласитесь. Волосы необходимы для улавливания настроения почтеннейшей публики, которая приходила посмотреть представление с единственным в городе почти настоящим Зверем. Артист, не чувствующий публику, сами понимаете, только наполовину артист, поэтому, когда последний волос упал с головы несчастного клоуна-гладиатора, его вызвал к себе управляющий Ареной.
Управляющего звали Эк, в прошлом он тоже был клоуном, таким же, как Ик, только более прагматичным.
Предстоящий разговор не сулил Ику ничего хорошего, но в глубине своего базового кристалла клоун надеялся, что бывший собрат по профессии подыщет ему какую-нибудь работенку на Арене. Тем более что Эк тоже был лыс, как древний лунный купол, а общие проблемы, известно, сближают даже роботов. Вообще, у роботов-клоунов облысение — профессиональная болезнь, и поделать с этим ничего нельзя. Самое печальное в облысении то, что потерянная в результате профессиональной деятельности шевелюра ремонту не подлежала, хотя и находились разные шарлатаны, обещающие восстановление фабричного волосяного покрова за вполне приемлемое количество эргов. На заре облысения Ик даже ходил к одному такому, но, увидев, что тот и сам лыс, словно яйцо пфукля, благоразумно решил не связываться с очевидным жуликом.
Ведь волосы на нержавеющих головах роботов-клоунов являлись частью сложнейшей наноэлектронной фрактальной системы восприятия, пронизывающей все тело и впаянной золотыми контактными корешками в базовый кристалл, так что восстановить их кустарным способом считается невозможным. Конечно, капитальная модернизация с временным выключением индивидуальной алгоритмической сущности могла бы помочь, но ремонтные предприятия такими делами не занимались, потому что это ставило бы роботов в привилегированное положение по отношению к людям.
А права людей ущемлять нельзя, это закон запрещал строго-настрого. Ведь человеческих стариков до сих пор капитально не ремонтируют, не научились. Никто, правда, этих самых стариков давным-давно не видел, как, впрочем, и людей вообще, но закон утверждал, что они еще существовали, причем с вероятностью, не равной нулю. А закон, как известно, гласит: роботы не должны иметь ни малейших преимуществ перед людьми, равно как и наоборот.
Дурацкий закон, если разобраться, ведь люди и роботы принадлежат к различным ветвям эволюции разумных систем, но уж какой есть. Большинство законов что у людей, что у роботов почему-то принимается существами, которые сами к
В кабинете управляющего Ареной стояли древний деревянный стол, которым Эк чрезвычайно гордился, и несколько металлических стульев с вмонтированными в сиденья разъемами энергопитания, так что можно было подзаправиться прямо на рабочем месте. На столе имелся раритетный ноутбук с мутноватым экраном, который вообще-то был роботу-управляющему совершенно не нужен, но, по его мнению, создавал деловую атмосферу — в общем, все не хуже чем у людей.
— Пришел? — спросил Эк, хотя прекрасно видел, что Ик пришел, более того, сам же его и вызывал. Начальство любит задавать бессмысленные вопросы, на то оно и начальство, у него со временем развивается специальная манера разговаривать с подчиненными так, чтобы те чувствовали себя недоумками. Получается-то, как правило, наоборот: это подчиненные гадают, с чего вдруг бывший коллега, став начальником, так катастрофически поглупел.
— Присаживайся, старина, — продемонстрировал широту взглядов начальник. — Мерседес, принеси-ка, деточка, нам с коллегой чего-нибудь выпить!
Ик уже заметил, что у шефа новая секретарша, но, ожидая в приемной, не успел рассмотреть ее как следует — больно волновался, аж дроссели гудели. Но теперь разглядел, трудно было не разглядеть изящные никелированные коленки, маленькие стальные розочки, скрывающие вторичные эротические рецепторы на груди роботессы, и стройные шатуны из нержавейки с нежным тефлоновым покрытием в разрезах анодированной кольчужной юбочки, кокетливо прикрывающей контактный разъем.
«Контакты-то небось платиновые», — некстати подумал Ик, слегка нагреваясь от внезапно нахлынувших вихревых токов. Да чего там! Лысому роботу и думать нечего было о том, чтобы хоть мимолетными разрядами обменяться с такой красоткой, не то что поискрить по полной программе.
Мерседес профессионально просияла лантановыми очами и опустила на стол поднос, уставленный хрустальными цилиндриками спектральных коктейлей.
— «Слеза радара» [1] , приготовлен, как вы любите, шеф, — сказала она, обращаясь к Эку. — Заряжала через фильтр Каллмана, я же знаю, что вам не нравится Чебышев!
1
Весьма дорогой СВЧ-коктейль. (Здесь и далее прим. авт.)
На Ика она обращала внимание постольку-поскольку. Кому интересен потенциально безработный клоун? Да еще и лысый.
— Хороша?! — не то спросил, не то констатировал Эк, ласково щелкнув секретаршу статическим разрядом по кевларовому амортизатору.
Механическая дива грациозно изогнулась, кокетливо ойкнула и исчезла в приемной.
— Не то слово, — согласился Ик. — Недешево, наверное, обходится?
— На престиже не экономят, — назидательно сказал управляющий. — Ну, вздрогнем что ли, дружище!
Они чокнулись молекулярными накопителями с коктейлем. Тоненько зазвенели высокочастотные разряды.
После третьей порции Эк наконец перешел к делу:
— Догадываешься, зачем я тебя вызвал?
Ик, конечно, догадывался, но расширил ирисовые диафрагмы визиров и прикинулся несообразительным. Пусть шеф сам начнет, а там видно будет.
— По идее, я должен тебя уволить по профнепригодности, — сообщил управляющий, не слишком старательно изображая сочувствие. — Наверное, я так и сделаю, если ты не сумеешь меня переубедить.