Люба
Шрифт:
— Тебя как зовут?
— Люба. Иванова.
— Проходи, Люба Иванова, посмотрим, что я смогу для тебя сделать.
Люба зашла в ординаторскую, там за соседним столом сидела еще одна врач, женщина лет сорока на вид.
Саша провёл девушку к своему столу и спросил, в чем смысл ее курсовой. Люба стала рассказывать, часто ссылаясь на работы отца и других ведущих биохимиков мира.
Саша слушал. Люба просто поразила его глубоким знанием предмета, оригинальными рассуждениями. Он не мог понять, откуда на третьем курсе такой уровень. Он знал, что девочки-третьекурсницы в свои девятнадцать-двадцать
— Я помогу тебе, у меня есть эта монография. Напиши курсовую, и если хочешь, я ее проверю после написания. На, держи.
Он достал из стола книжку.
— Какую специальность ты выбрала? Кем быть собираешься?
— Хирургом, общим хирургом, полостным.
— А биохимия тебе зачем? — Он искренне удивился.
— Хирург должен знать все, все процессы в организме, влияние и механизм действия лекарств, изменения тканевых процессов при различной травме, инфекции, воспалении, опухолях.
— Убила наповал, — сказал Саша. — Ты что — чудо?
— Нет, я Люба.
— Знаешь, чудо-Люба, у меня рабочий день кончился. Сегодня я не дежурю. Пойдем я тебя провожу. Интересный ты человечек, с тобой поговорить хочется.
Люба почувствовала, как что-то теплое разливается по всему телу, она добилась своего, она его заинтересовала. Эта маленькая победа воодушевила девушку.
Вера Николаевна, старший врач отделения терапии, внимательно следила за этой сценой. Когда Саша с Любой вышли из ординаторской, она подумала: "Все, пропал парень. Эта девочка ему, пожалуй, ровня, не то что все остальные финтифлюшки".
??????????????????????????
Пока Саша с Любой гуляли по набережной Москва-реки, они говорили о медицине, о Сашиной работе, о Любиных профессиональных планах. Саша пожаловался, что у него плохо с английским, а Корецкий требует статьи для отправки в Американские журналы. Люба радостно сообщила, что она бегло говорит на английском и перевести статьи ей легко. Они гуляли уже часа три, и расставаться им не хотелось.
— Скоро будет совсем темно, — произнесла Люба. — Проводи меня до арки, дальше я сама, а то я живу у тети. Не надо ей меня с кем-то видеть.
— Хорошо. Встретимся завтра?
— Ты не дежуришь?
— Дежурю. Но у меня будет пара свободных часов.
— Я приду около четырех.
— Буду ждать.
Конечно, Люба пришла. Они гуляли часа два. Затем Саша вернулся в отделение. Его необычайно хорошее настроение было слишком заметно.
Вера Николаевна просто не смогла промолчать.
— Саша, что за девочка?
— Вера Николаевна, правда она красивая?
— Красивая, и она мне кого-то очень напоминает, а вспомнить кого, не могу. Она москвичка?
— Нет, говорит, живет у тети.
— Саша, она одета скромно, но очень дорого. Кто ее родители?
— Не знаю. У нее свободный английский, и она говорила, что жила в США.
—
— Знаете, не мог ее сегодня дождаться, это со мной впервые. Даже боялся, вдруг не придет. Сколько женщин было, ни одну так не ждал. Она какая-то особенная, и у меня тоже впечатление, что я ее видел раньше. Когда? Где? Понятия не имею, но видел.
— Пропал ты, Сашка. Смотри, будь внимателен, не кидайся с головой в омут.
Саша спустился в приемный покой.
Весь следующий день, да и последующие, он думал о Любе. Постепенно она заняла все его сознание, все мысли стали сводиться к их встречам, беседам, рассказам. Он любил с ней говорить, старался задать вопрос и слушать, чтобы понять, как она воспринимает окружающее, какие мысли у неё в голове, какое у неё мнение по тому или иному вопросу. Он восхищался нестандартностью и силой ее мышления. Знакомые женщины и девушки померкли на ее фоне, казались мелкими и никчемными. Он порвал со всеми своими подругами без сожаления. В его жизни осталась только эта невероятно умная девочка.
Прошло две недели со дня знакомства Саши с Любой. Они встречались каждый день, хоть час, но вместе. Много разговаривали, гуляли. Сентябрь выдался теплым, ни одного дождя. Погода как будто создавала все условия для свиданий. Саша любовался тоненькой фигурой девушки, ее роскошными черными вьющимися волосами, но больше всего он любил смотреть в ее глаза. Сколько глубины, какой-то детской тревоги, грусти…
Он очень хотел поцеловать ее, прижаться к ней всем телом, обладать ею. Саша не знал, как она отнесется к его желаниям, а потому медлил, не решался. Он очень боялся спугнуть ее, сделать что-то не так. Он не хотел ее потерять.
Люба тоже боялась, она боялась проявления в нем мужчины-самца, но желание стать его женщиной, отдаться ему, только ему одному, — перевешивало.
Опыта общения с мужчинами у Любы не было, зато с излишком присутствовали непосредственность и наивность, чем она и подкупила Сашу.
В институте она сразу стала лучшей студенткой на курсе, но отношения с сокурсниками не складывались. Люба привыкла быть одна. Подруг заводить не хотелось, единственный близкий человек — Женька — вышла замуж за своего товарища по институту Володю Тельмана, ждала ребенка, ей было не до Любы. Да и старше они были на семь лет. У них семья, и хотя они дружили, Володя воспринимал Любу как маленькую девочку, как сестренку Жени.
Отец появлялся дома редко, даже не приходил ночевать. Поделиться, посоветоваться Любе было не с кем. И тогда она решила, что о своих чувствах и переживаниях можно рассказать Саше. Она же его любит…
Они встретились на набережной, на своем месте. Отец уехал в командировку на три дня, а значит, он никак не мог помешать.
— Саша, у тебя сегодня много времени? — спросила девушка. Она стояла у самых перил, а он за ней. Ее волосы коснулись его лица, а спиной она прижалась к нему. Он обнял ее, еще крепче прижал к себе. Люба чувствовала всем телом, как колотится его сердце. Или это ее? Или оба сразу — в такт, в одном порыве?