Люби и властвуй
Шрифт:
– Да, Гастрог, аррум Опоры Писаний, погиб от руки эрм-саванна Опоры Единства в туннеле Морского Дома по трагическому недоразумению. Было, как ты помнишь, шестое, четный день, а он прошел через левый проход. Согласно предписанию гнорра на эту неделю, он должен был быть понижен в звании на одну ступень и переведен в Опору Вещей. Но ты же сам знаешь, рах-саванн, - Норо чуть понизил голос, мастерски демонстрируя доверительность, - какие псы иногда стоят там, в туннеле. Короче говоря, тот эрм-саванн зарубил Гастрога, потом отшвырнул меч, потом завыл, потом, извини, нагадил на тело убитого, а потом на его вой подбежали
У Эгина голова шла кругом. Даже если все сказанное его начальником - ложь, это была самая откровенная и многословная ложь, какую ему только приходилось слышать из уст Норо за все время службы.
– Я весь внимание, аррум, - Эгин неподдельно увлекся рассказом Норо.
– Еще бы, - подмигнул ему Норо. - И это только начало. Наши убили сумасшедшего ублюдка и, не растерявшись, быстро вызвали меня. Ну а я как раз только успел вернуться после встречи с тобой, и имя Гастрог, которое рах-саванны прочли на его жетоне, не могло оставить меня равнодушным. В общем, в моих руках ненадолго оказался сарнод Гастрога. А с ним - книги Арда оке Лайна и испорченный Зрак Истины. Ты, кстати, видел Зрак Истины Гастрога?
– Нет, - в последнее время Эгин научился лгать, как дышать.
– Его Зрак Истины был уничтожен Изумрудным Трепетом, - жестко сказал Норо. - Креветки стали похожи на обглоданных пламенем сколопендр. Я просмотрел книги Арда. Я понял, откуда взялся Изумрудный Трепет. И я понял, что у Арда просто обязана была найтись одна вещь. Очень опасная вещь. Назовем ее Пятым сочленением. Но сочленения не было среди тех предметов, которые ты передал мне в порту. И его не было в сарноде у Гастрога.
Помимо благоприобретенной добродетели - лживости - Эгин обладал еще и врожденной бесшабашной наглостью, которая проявлялась в нем крайне редко, но, проявляясь, не раз и не два возвышала его в глазах как врагов князя, так и его верных слуг. Эгин тонко улыбнулся и подхватил мысль Норо:
– И вы, аррум, уверились в том, что я присвоил себе это самое, м-м-м… членение?
Норо посмотрел на Эгина, как на говорящую собаку. Прикусил нижнюю губу. В его глазах не было ничего, кроме бешеной, всепоглощающей ярости.
– Да, - отрезал Норо своим жутким шелестящим голосом. - Да, рах-саванн. Я в этом уверился. И я очень, очень расстроился. Потому что Пятое сочленение, - он нарочито отчетливо выговорил эти слова, - даже само по себе относится к измененной материи и обладает рядом свойств, любое из которых делает его желанным гостем Жерла Серебряной Чистоты. Но если Пятое сочленение включить в состав прочих четырех, а равно и…
Норо осекся. Эгину почудилось, что по коротко остриженным волосам Норо с еле слышным пришепетыванием прошла волна изумрудного света. «Этого не может быть», - запротестовала внутри Эгина его скептическая половина. «Но ты это видел. Следовательно, это есть», - ответило его природное начало голосом наставника Вальха.
– Это неважно! - меч Норо блеснул оскалистой молнией, вгрызаясь в темную поверхность его рабочего стола. Брызнула деревянная щепа. Что-то с протяжным деревянным стоном упало в его непостижимых недрах. Потом оттуда донесся мелодичный хрустальный звон, и на мгновение наступила тишина. «Ого», - подумал Эгин.
– Это неважно, рах-саванн, - повторил Норо, оборачиваясь к Эгину, - да и знать этого тебе просто не положено по долгу службы.
Норо не сразу возвратил меч ножнам. Чуть розоватая, всегда сильно впечатлявшая Эгина этим своим немыслимым оттенком сталь его меча жила в руках Норо собственной жизнью. На полмгновения на зеркали-стой поверхности неожиданно возник абрис женского лица («О Шилол!» - Эгин похолодел), потом - отблески жестокого алого пламени, потом - …
– А знать ты должен вот что.
В этот момент Норо спохватился, вполне степенно спрятал меч обратно и продолжал как ни в чем не бывало.
– Пятое сочленение надо разыскать и уничтожить. Единственная нить к нему - Гастрог. Мы так толком и не поняли, встречался ли он с кем-то между портом и Морским Домом. Скорее да, чем нет. Проверь это. Найди сочленение. И тогда, рах-саванн, я сделаю так - а я могу это сделать, не сомневайся, - что вся история с этой Овель исс Тамай будет забыта. Ты ведь хочешь этого, рах-саванн?
Эгин оставил за спиной парадный подъезд Иноземного Дома. На Красное Кольцо вышел, как обычно, уже не рах-саванн Опоры Вещей, а второй делопроизводитель Северного Потока Атен оке Гонаут.
Эгин остановился на несколько мгновений, привыкая к яркому послеполуденному солнцу. Покачался с носков на пятки. Жизнь была отвратительна.
С трудом превозмогая желание упасть на равнодушные плиты красного греоверда и уснуть прямо здесь, посреди улицы, навеки, Эгин поднял правую руку. Коренастый возница, одетый по случаю жары в одну лишь набедренную повязку и легкие наплечники, чтобы плечи не слишком обгорали, остановился напротив Эгина.
– В порт, - бросил Эгин, безудержно сквернословя в адрес всего мироздания.
«М-м-да, - сказал себе под нос Эгин, когда здание Морского Дома скрылось из виду, а затхлый дух туннеля был развеян юго-восточным ветром. - А что, собственно, м-м-да?».
Норо оке Шин.
Знахарь.
Овель исс Тамай.
Вербелина исс Аран.
Ард оке Лайн.
Гастрог, будь он неладен.
Зачем он произносит все эти имена, каждое из которых не приносит ему ничего, кроме ощущения легкой неловкости напополам с гадливостью? Кроме имени Овель. Но тут другое… Сейчас не время и не место рассуждать о том, какое оно это другое. Стоп! Эгин остановился посредине портовой площади.
Стоит, быть может, зайти домой и поразмыслить над заданием, полученным от Норо. Хотя правильнее было бы называть это задание намеком на прощение всех мыслимых и немыслимых промахов. Хотя что там размышлять! В первой своей части оно настолько пустяковое, что по плечу любому зеленому новичку. Подумаешь, узнать, с кем встречался Гастрог по выходе из порта! Если это вообще можно узнать, он это узнает. Сначала поговорит с матросом, стоящим на вахте. Если Гастрог брал возок, поговорит с даллагом, который этот возок тащил. У них весь город поделен между собой. Одни и те же возчики работают в одних и тех же местах. Чтобы знать это, вовсе не нужно быть офицером. Уж будьте покойны, милостивые гиазиры, первая часть не представляет трудностей, и размышлять о ней нечего.