Люби меня всего
Шрифт:
«Криэтик» была одной из самых больших рекламных компаний в районе. Такой, которая растягивалась на весь юго-западный Онтарио. Это могла быть самая незначительная должность, но если я попаду, дорога будет только вверх.
Учитывая, что мои родители не знали, что я больше года несчастно корпел на работе в «Оливер Стар», они разделили взгляд замешательства и шока. Орин, с другой стороны, подпрыгнул от восторга.
— О боже, это так замечательно! — произнёс Орин, положив руку мне на ногу и улыбаясь от уха до уха.
— Я знаю. Я довольно-таки взволнован.
— А как же твоя должность бухгалтера? Я не знала, что ты ищешь работу, — воскликнула моя мама.
— Я просто беспрестанно ищу себя и нуждаюсь в чём-то более творческом, чем весь день щёлкать по цифрам. Помните, я в прошлом году ходил на курсы маркетинга? — оба моих родителя кивнули. — Ну, мне понравилось. Я собирался продолжать ходить на вечерние занятия в следующем учебном году и продлить их на большее время. Если у меня уже будет работа, это будет ещё более потрясающе.
— И как это повлияет на твои финансы, если ты бросишь закрепившуюся должность ради начального уровня в другом месте?
Я тяжело вздохнул, ненавидя то, как мои волнующие новости сразу же раздавили.
— Не всегда дело в деньгах, пап. Я могу доработать до большего. Мне нужно что-то, от чего я буду счастлив.
— Это и важно, — приглушённым тоном произнёс Орин.
Я улыбнулся и взял его за руку, молча благодаря его за поддержку. Моя мама уловила мой защитный тон и пожала плечами.
— Звучит здорово. Надеюсь, всё пройдёт хорошо. Тебе нужно будет держать нас в курсе новостей.
— Буду держать, — заверил я их.
— Итак, — моя мама заёрзала и отпила свой кофе, улыбаясь Орину. — Расскажи нам о себе, Орин. Вы с Воном встречаетесь уже какое-то время, но он мало что о тебе говорит. Где твоя семья? У тебя есть братья или сёстры?
От лица Орина тут же отлила вся краска, и его рука сжала мою так крепко, что я подумал, что он сломает мне пальцы. Из всего того, что могла спросить моя мама, она выбрала это. Но это было естественно при знакомстве с новым партнёром. Я слышал, как мои родители интересовались этим раньше. Это не должно было быть сюрпризом, вот только для Орина это была запретная тема. Это были вопросы, которые даже я не задавал за восемь месяцев наших отношений.
— Я н-не знаю, где моя с-семья, — его дыхание изменилось, и взгляд метался по комнате, будто он хотел сбежать.
— Мам, мы можем поговорить о чём-нибудь ещё? — я бросил на неё мрачный взгляд, пытаясь молча выразить ей свои мысли. Хоть и с замешательством, она поняла намёк и решила, что нам нужно долить напитков, и ушла на кухню.
Разговор переключился на другие вещи, и, в конце концов, Орин снова успокоился. К девяти тридцати мы попрощались и отправились домой.
Когда мы шли к машине, солнце уже село. На небе начали появляться звёзды.
— Я так и не отвёл тебя к воде, — вслух заметил я, когда Орин открыл пассажирскую дверь.
— В другой раз. Я немного устал. Кроме того, — с усмешкой произнёс он, — кажется, пляж — это ваши с Коэном дела.
Вспомнив, как сильно Коэну понравилась
— Ты прав. Знаешь, он выглядит очень сексуально в «Спидо». Просто к слову.
Лицо Орина осунулось, и щёки залились таким тёмным оттенком румянца, что сияли в темноте.
— Я не хочу об этом говорить, — выдавил он и как можно быстрее сел в машину.
Я рассмеялся и сел рядом с ним. По его реакции я догадался, что откровенные плавки были найдены.
Я стал ночевать у Орина намного чаще с тех пор, как его выписали из больницы. Несколько ночей, когда я решал остаться в своей квартире, были случаями, когда я позволял себе перерыв. Зачастую это было, когда вперёд выходил Рид, и мы уставали друг от друга, или когда рядом был Тео. Мы с Тео хорошо ладили, но оба узнали, что это хорошая возможность провести время порознь.
Коув не появлялся со времён больницы. Орин рассказывал, что они регулярно разговаривают, и я мог только надеяться, что вместе они достигают прогресса.
Когда мы забрались в кровать, наши губы нашли друг друга, и мы разделили полчаса глубоких, страстных поцелуев. Мы всё ещё не заходили никуда дальше, и пришли к равновесию с вечерами менее интимных моментов.
Как только Орин скрутился рядом со мной, и мы нашли удобные позы для сна, я начал играть с его волосами, как делал каждую ночь.
— Как ты сбежал?
Я не думал, что нужно продолжать, и надеялся, что он меня поймёт. После неожиданных маминых вопросов, я решил, что сейчас лучшее время спросить. Я задумывался над этим долгое время, но слишком боялся озвучить.
Орин рисовал пальцами круги на моей груди.
— Я не совсем уверен. Эта часть мне не ясна. Думаю, это сделал Тео, но это было до того, как я обнаружил своё ДРЛ, так что я не знаю. По большей части моя жизнь — это размытое пятно, до шестнадцати лет. С тех пор я сам по себе. Живу здесь. Как до этого дошло — вроде как загадка. Я знаю, что тогда пытался добиться проживания в доме для инвалидов. Прыгал от одного доктора к другому, пока они ставили мне всевозможные диагнозы, от шизофрении до биполярного расстройства. Я знаю, они пробовали любые возможные лекарства, чтобы меня исправить, но помимо этого я мало что знаю. До шестнадцати лет всё просто тёмная дыра со случайными моментами ясности вперемешку. Не достаточно, чтобы сформировать должную картину.
Я стал отчётливо осознавать своё дыхание и его. В груди стало тесно, и сердце болело, пока я формировал следующий вопрос.
— Ты знаешь что-нибудь о своём детстве или всё… исчезло?
Он покачал головой на моей груди и крепче прижался к моему телу.
— У меня очень мало воспоминаний.
Может быть, это было к лучшему.
Глава 26
— Кофе готов? — крикнул из ванной Коэн.
— Да, и я уже налил тебе чашку.
Он вприпрыжку заскочил на кухню в узкой паре чёрного нижнего белья, с мокрыми и взъерошенными после душа волосами.