Люби меня
Шрифт:
Но кое-что все-таки прорывается.
– Ты такая молодец, Лиз! Я тобой очень горжусь!
– А я тобой, Сонечка. Ты – мое яркое теплое солнышко.
Раньше у нас была большая семья – отец, мама и еще пять сестер. Но сейчас мы одни. После того, как бросили вызов общине, в родной дом вход закрыт. А младшим сестрам запретили с нами общаться. Пару раз мы пытались перехватить девочек у школы – это единственное место, где бывают дети Богдановых в одиночку – только вот ни одна не стала с нами разговаривать. Слово родителей для них закон, как когда-то было и для нас с Лизой. Мы это понимаем и не обижаемся. Только от этого понимания не легче. Пусть я не подаю виду, но иногда очень сильно скучаю.
С помощью сестры удается, наконец, определиться и остаться при этом довольной. Выбранное Лизой платье насыщенного желтого цвета. Облегает грудь, выгодно подчеркивает талию и мягко ложится на бедра. Коротенькое, но в меру.
– Оставь волосы распущенными. Вот так, – сама расчесывает мои длинные темные волосы. Разделяя их ровным пробором, оставляет левую половину спереди, спадать на грудь. – Так ты выглядишь настоящей. Милой, доброй, смелой, солнечной и жизнерадостной. Той, которой являешься на самом деле. Если встретишь хорошего парня, пусть увидит тебя такую.
«Мне не нужна настоящая…» – брошенная Сашей фраза всплывает в моем сознании без моего на то влияния.
Да, понимаю, что не нужна. Тема с договорными отношениями и оплатой беспокоит меня. Но упустить возможность проводить с ним время я не могу. Вдруг, когда он узнает меня, что-то действительно изменится, и у нас все получится?
Никаких денег он мне пока не давал. Только озвучил сумму. Две тысячи долларов за месяц. Для меня это нереально огромные деньги. Принимать я их, естественно, не собираюсь. Ставлю на то, что к концу срока наши отношения станут настоящими, и этот договор забудется сам собой.
Мы не обменивались номерами. Но в оговоренное время на мой телефон приходит сообщение.
Александр Георгиев: Я внизу. Спускайся.
Он нашел меня в соцсети.
Интересно, изучал ли он мою страницу так же внимательно, как я его? Читал ли записи? Просматривал ли фотографии?
Конечно же, нет. Это ведь только я им одержима.
Соня Солнышко: Выхожу.
Лишь отправив ответ, задумываюсь, а как он меня вообще нашел, если на моей странице нет даже фамилии? Нет, я понимаю, что для студента IT-ВУЗа это проблемой не является. Но нужно ведь все-таки заморочиться. А это уже приятно.
– Лизунь, я уже убегаю, – кричу через дверь ванной. Благо, что сестра там, когда я ухожу. Не думаю, что она стала бы выглядывать в окно, но все-таки… Хоть она и старшая, следить за мной необходимости нет. Точнее, не было. Боюсь представить ее реакцию на Георгиева. – Я закрою дверь на ключ, окей?
– Окей. Хорошо погулять!
– Спасибо!
С ночи настраивалась на эту встречу. Продумала до мельчайших подробностей, что говорить и как именно себя вести. Только вот едва я вижу Сашу, как и в прошлый раз, захлебываюсь волнением, крайне сильно смущаюсь и, как следствие, абсолютно теряюсь.
Видеть его в нашем дворе так странно, что кажется, будто у меня на фоне затянувшейся одержимости начались первые любовные галлюцинаций. Не знаю, что выражает мое лицо. Стараюсь, конечно, держать марку. Но что получается, трудно понять. Ведь внутри меня все заходится от восторга.
Сегодня Георгиев одет в повседневную одежду, но выглядит при этом не менее стильно, чем вчера в смокинге. Белая футболка обтягивает плечи и торс, подчеркивая силу и красоту его совершенного мужского тела. Кофейные бермуды, напротив, сидят свободно. Кажется, что держатся на бедрах только за счет коричневого ремня. Все сочетается настолько идеально, будто этот парень не на прогулку вышел, а только вернулся с подиума за кулисы.
Я долго-долго не дышу. А когда выдыхаю, едва ли не стон издаю.
Георгиев, соскальзывая по моему телу взглядом, как обычно, то ли хмурится, то ли кривится. Но! В какой-то момент все меняется. Закусывая нижнюю губу, он сжимает челюсти до выраженного напряжения. Медленно моргает и… Когда в следующий раз поднимает веки, такой горячей темнотой меня накрывает, что я на миг слепну и полностью теряюсь в пространстве.
«Я не такой хороший…»
Определенно, нет. Но как же манит этот порок. Особенно когда возвращается привычное хладнокровие Георгиева, и он смотрит на меня так, будто уже заскучал. Тотчас подрывает сделать что угодно, лишь бы он снова так смотрел.
– Привет! – бойко здороваюсь я и смело шагаю навстречу.
– Привет, – лениво выталкивает Саша. – Солнышко.
Он называет так тем же небрежным тоном с очевидной иронией, ссылаясь на подпись в социальной сети, но у меня все равно в животе вспархивают бабочки. Неистово бьют крыльями, провоцируя выработку массы других эмоций.
Я не могу не улыбнуться.
Жаль, что силы моих чувств не хватает, чтобы заставить Сашу улыбнуться мне в ответ. Сгораю в одиночку. И напоминаю себе, что все впереди. Я обязательно добьюсь взаимности.
Магия сказки повторяется: Георгиев открывает для меня дверь, занимает водительское место, и пространство вокруг нас смыкается.
Я, конечно, волнуюсь и смущаюсь. Но вместе с тем ощущаю незнакомую ранее мне защищенность и потрясающую негу. Тело сладко потряхивает. Нагревается до томительной ломоты. Если бы не непрерывно кипящий мозг, я могла бы даже тут уснуть.
Он не считает нужным разговаривать. Я снова решаю не быть навязчивой. Не то чтобы опираюсь на какие-то конкретные планы. Просто в своей жизни вижу отношения, в которых мужчина выступает инициатором. Не хочу чувствовать себя жалкой и глупой.
У нас с Сашей Георгиевым все должно быть как в самом лучшем романе о любви.
Аминь.
При свете дня его дом производит еще более яркое впечатление. Я могла бы ходить и изучать его часами. Просто смотреть. Не нужно даже к чему-то прикасаться. Но Саша не дает мне опомниться. Едва я покидаю салон, хватает за руку и увлекает к парадному входу.
Не смотрит на меня. Ничего не говорит. Никаких пояснений не дает.
Я с трудом поспеваю за его широкими и быстрыми шагами. Когда переступаем порог, кажется, что запыхаюсь. Дыхание ведь успевает сбиться, а сердце сильно-сильно стучит.