Любимая для эльфа. Часть 2
Шрифт:
— А может я уже люблю и опасаюсь себе признаться? — Оливер нервно усмехнулся. Нелогичное, постоянно присутствовавшее в их интимном общении кощунственное и неуместное возбуждение достигло сейчас апогея. — Давай-ка проверим? Между нами просто похоть или высокая страсть, как ты считаешь?
Жизель не представляла, испытывая то, и то, и многое другое. Она уже извивалась и трепетала, но Оливер жестоко мучил ее, продолжая это обсуждение.
— Надо все понять и разобраться. Покончим с ложью. Сначала я признаюсь
Бессознательно автоматически он выделял бесконтактную эротическую энергию, не замечая, как Жизель давно уже находится в обмороке на грани помешательства — это была тонкая и невыносимо приятная пытка.
Оливер видел лишь, что Жизель очаровательно прекрасна, двойственная в своем единстве. Он глубоко вздохнул, прислушиваясь к своим ощущениям:
— Я люблю тебя, Жизель. Люблю тебя, рыженькая, — Оливер радостно рассмеялся: похоже, он поймал верную ноту. — Теперь ты!
Жизель никогда еще не признавалась мужчинам даже в шутку и замялась. Оливер держал ее за руки, уверенно и крепко, Оливер энергетически ласкал ее, осыпая бесчисленными поцелуями, и, вздрагивая от наслаждения, Жизель тихо выдохнула:
— Люблю тебя... Люблю...
Ее слова также не могли быть совсем фальшью, они оба тотчас это поняли.
— Вот что, — Оливер улыбнулся, — значит, я довольно давно уже люблю тебя, а ты меня. Как это приятно и здорово!
И все же он слишком много говорил вместо того, чтобы делать. Жизель нетерпеливо рассоздала платье и наконец-то прильнула к его сочным губам — грубо, но очень чувственно. Развратно улыбнулась:
— Покажи, как ты меня любишь. Хорошенько покажи!
Больше Оливер не требовал себя упрашивать.
Глава 505. Игра в угадайку
Выяснив чрезвычайно важный для себя вопрос, Оливер расслабился. «Скромница или взрыв сексуальности — мне все равно, что изобразить!» — Оливер ощущал то же самое.
Неловкость унижения и ярость насилия испарились, точно набежавшая морская волна смыла их с песчаного берега души. Для любимой Оливер готов был играть любые роли, не осталось высоких или низких. Лишь бы это приносило ей счастье.
Умиротворенный, Оливер заботливо уделял внимание каждому чувствительному уголку на теле Жизели, попутно телепатически обратившись к Анеле и попросив ее прекратить распространение слухов: «Так надо, мы скоро увидимся, и я все тебе расскажу!»
Но вместо того, чтобы наслаждаться вместе с ним, отдавшись опыту умелого любовника, Жизель все больше беспокоилась, а затем мягко отстранила Оливера от себя. Он обеспокоился:
— Что-то не так, рыженькая?
Лицо Жизели скривилось, точно от боли:
— Прекрати называть меня так! Прекрати!
Оливер, истолковав ее слова по-своему, обиделся:
— Я был честен,
Ничего не отвечая и нахмурившись, Жизель оделась с явным намерением уйти. Оливер, обескураженный и расстроенный, наблюдал за ее сборами пару секунд, а затем повторил вопрос:
— Что не так, Жизель? Я теперь отвечаю за тебя и должен знать.
Жизель постаралась оттолкнуть его — грубо и зло — Оливер не шелохнулся. Жизель процедила:
— Зато я просто поиграла. Кончено. Отвали!
В изумрудных глазах зажегся нехороший огонек:
— Больше ты меня не ударишь и не принудишь, понятно? Ты женщина, а я мужчина, и хватит истерить. Договариваться не пробовала?
Жизель отрезала:
— Не о чем!
Возможно, на этом Оливер отпустил бы холодно-неприятную особу, лишившую его удовлетворения и оставившую его в смятенных чувствах, но он уже дал откат Анеле, а кроме того, действительно волновался о внезапной перемене, произошедшей с небезразличной ему Жизелью. Ответил сухо:
— Сейчас ты сядешь и расскажешь мне, что с тобой произошло. Не хочу гадать и терзаться. Будешь что-нибудь пить?
Жизель глядела исподлобья. Тема оказалась настолько деликатной, что Жизель просто не представляла, как рассказать Оливеру о проблеме. Она вложила массу сил в репетицию романтичности, но актрисой не была, и ее маски облетели, точно шелуха. Проще было уйти в оборону, изобразить бесчувственную — это Жизели удавалось почти всегда, и этому неизменно верили.
Оливер верить не желал. Сотворив шкуру — копию той, что некогда сильно привлекла Жизель — и усадив Жизель на нее, он дал ей в руки бокал ягодного сока.
— Я буду угадывать, а ты кивай или мотай головой.
Пожалуй, на такое Жизель могла согласиться.
Откинув челку, Оливер с легкой заминкой спросил:
— Я как-то не так ласкал тебя? Что-то не понравилось?
Жизель решительно замотала головой — как он мог такое подумать?! Разве ее постоянные визиты не свидетельствовали об обратном?!
Оливер улыбнулся и тут же посерьезнел:
— Ты мне не доверяешь?
Жизель опустила глаза. Конечно, она не вполне доверяла ему да и пришла со спектаклем именно по этой причине, но ее душевную боль вызывало совсем иное.
— Нет.
— У тебя просто случилась перемена настроения, и внезапно захотелось побыть одной?
Диковинное предположение! Жизель никогда не была настолько чувствительной.
— Нет.
— Ммм... Ты впервые призналась в любви и неловко себя чувствуешь? — Оливер очень внимательно вглядывался в ее лицо — точно целитель не тела, а самой души.
Да, дело было отчасти в этом. Жизель кивнула и поспешно добавила:
— Но не только!
— Ааа, — Оливер хлопнул себя по лбу и широко улыбнулся, — кажется, я понял! Тебя смущает, что я жрец.