Любимая для эльфа
Шрифт:
— Слушаю, — Сайри прищурилась. Какие у нее неприятно-ледяные голубые глаза, жесть.
— Мой друг фанат Арры. Который твой друг. Можешь устроить им встречу?
— Арра в Город не поедет, но если твой друг согласен телепортироваться к нему, да.
— Заметано.
Конечно, Роберт «продался». Не отказал начальнице и подписал договор, полностью отличающийся от его обычных трудовых обязанностей. Но он не собирался ни о чем жалеть.
Глава 160. Совсем одни
В конце концов,
Кэйли дала ему добро, а с остальными моралистами Роберт как-нибудь разобрался бы.
Тем не менее, он захотел встретиться с напарницами, с которыми предстояло изображать страсть в лучах софитов, за пару дней до съемки.
Они договорились об ужине в кафе.
— Вы профессиональные модели? — Роберт смотрел дерзко, с интересом разглядывая тени, падающие на щечки девушки из-под опущенных ресниц.
Колетт старалась не встречаться с ним взглядом.
Соблазнительно пухлые губы, чуть широкий носик, карамельный цвет кожи, подсвеченной ярким румянцем... Что-то общее в чертах с экзотичной Эрис.
— Нет, мы студентки. Учимся. Сайри встретила нас на улице и предложила хорошие деньги.
— Заняяятно, — Роберт моментально подумал о том, на что еще новые знакомые согласились бы «за хорошие деньги». Внешность сидящей перед ним позволяла принимать любые предложения.
Помимо уже отмеченных достоинств, она имела красивый прямой лоб, удлиненные раскосые глаза сказочного фиалкового цвета и маленький подбородок.
Грудь небольшая, но хорошо оформленная, узкий торс переходит в тонкую талию и стройные бедра, девушка обладала аккуратной, достаточно выпуклой попкой и километровой длины ногами. Невольно представилось, как она обвивает ими во время...
— Это просто работа.
Роберт встряхнулся от грезы и решился спросить прямо:
— Да? В глаза мне смотреть боишься, а появиться на общественном плакате в белье нет? В рекламе откровенно сексуального характера, заметь. Я заинтригован.
— На что ты намекаешь? — сестра Колетт вернулась из дамской комнаты и села рядом с ней, вынудив Роберта отметить, что девушки эффектно дополняют друг друга.
Он сказал:
— Я? Ни на что. Мне всего лишь любопытно, что вами движет, кроме «хороших денег». Уж простите, вы выглядите шикарно, я не верю, что вы бедствуете.
Эрин вскинула подбородок.
— Ты нам не папа!
Колетт, зардевшись, мягко коснулась ее руки.
— Эрин, Роберт не имеет в виду ничего дурного. Я надеюсь, — Колетт наконец взглянула Роберту в глаза, и взгляд был, словно замыкание, яркая фиолетовая молния. — Мы ищем приключения.
Роберт потер подбородок.
— Вот оно что, а какого сорта? — он отставил тарелку с мясным блюдом и воззрился на спутниц, пока не притронувшихся к еде. Сестры выбрали легкие овощные салатики и фреши.
— Любого, — похоже, Эрин хотела показаться ему развязнее, чем была. Ее голос, высокий и сейчас нахальный, способствовал
Роберт продолжил расспросы:
— Чем же вы планируете закончить? Танцами на капотах машин в свете ночных факелов? Или я слишком гибок в предположениях?
Девушки хотят распущенности? Что же, лучшего гида по разврату им сложно представить. Среди людей Города, конечно.
Эрин собиралась ответить, но Колетт снова плавно остановила ее, легкая хрипотца придавала шарм ее речи.
— Танцы звучат заманчиво. У нас было строгое воспитание, и мы порядочно устали от благонравности, понимаешь?
— Ооо, такие милые шалости, о которых потом приятно вспоминать? Понимаю, — Роберт подмигнул ей.
— Да-да, — Колетт снова коротко взглянула на него, озарив Роберта фиалковой вспышкой, и тут же опустила ресницы.
— Ну, что ж, надеюсь, нам удастся изобразить то, что Сайри ждет, — он придвинул тарелку обратно, давая понять, что интересующую информацию выяснил.
— А потом ты приведешь нас на ночную тусовку?! — Эрин. Полувопрос-полуутверждение.
— Как скажешь, детка. Но учти, я женат на богине, и у нас сын. И я тебе действительно не папа, чтобы уберегать тебя от всяких глупостей. Не разыскивай меня потом, чтобы поплакаться в жилетку.
Эрин вспыхнула, а Колетт низко опустила голову и улыбнулась.
Наверное, на широкой груди Роберта хорошо было плакать.
И не только.
Не только.
***
Вместо работы они утопали в пушистом темно-красном ковре Лукасова кабинета, переплетя все, что можно было переплести: руки, ноги, пальцы. Отчасти инстинктивно, не замечая этого, нескромно разглядывая друг друга, впитывая до счастья, до тоски, до озарения.
Безумие свело их вместе, а неутоленная страсть опаляла сердца.
— Магнус против. Он впервые явно против, и...
— Для тебя важно его мнение, — Лукас бессознательно сильнее стиснул ее тонкие пальчики, и Тамико не обратила на это внимания, слушая звон разбивающейся мечты.
— Конечно...
Красивое лицо Лукаса приняло обиженное выражение, уголки его чувственных губ опустились.
— Я все порчу... Да... А ты не хочешь страдать... Хорошо, давай прямо сейчас закончим... И я больше ни словом, ни делом не покажу... — гримаса боли. — Брось меня. Ты разрушаешь мои правила, так теперь брось, что уж...
Магнус никогда всерьез не шантажировал Тамико эмоциями, заставляя ее ощущать вину.
А Лукас мог.
После того, как он перестал прятать чувства, Тамико поражалась, насколько Лукас живой и ранимый в глубинах души.
Она ощутила тихую нежность.
— Нет, Лу... Тогда ты будешь страдать, и я от этого еще больше.
— И что, что нам делать?! — в его шепоте прорвалось отчаяние.
Тамико задумалась, глядя в бездонные синие глаза, огромные и гипнотизирующие.
— А знаешь, Лу, мы ведь никогда еще не оставались совсем вместе. Так, чтобы мы одни и никого... Может, наши чувства из сопротивления? Характерам, обстоятельствам...