Любимая для эльфа
Шрифт:
— Изначально может быть, — Лукас не был настроен спорить, — но теперь я просто люблю тебя. Не вопреки.
— Тссс, — Тамико вдохнула, наслаждаясь ароматом Лукаса, близостью его совершенного, горячего тела, и прижалась к Лукасу теснее, хотя казалось, ближе уже некуда.
Они были достаточно нарядно одеты, вернувшись с важного мероприятия, и не успели рассоздать наряды, думая о только о неизвестном будущем.
Спустя полминуты Тамико продолжила:
— А ведь, наверное, можно попросить Кэйли или как-то еще организовать, чтобы мы остались совсем вдвоем. И никого больше.
Лукас грустно улыбнулся.
— Тами, я не привык к одиночеству. Я ж захирею там... У меня ежедневно сотни посетителей, постоянные планы, вот сейчас уже нам пора вернуться к работе... Но это не значит, что я не люблю тебя, нет. Я люблю тебя безумно, сильнее всего в мирах.
— Эгоист, — теперь улыбнулась Тамико, в свою очередь с полным пониманием, что Лукас прав. — Я больше имела в виду без тех, кто нас знает. Даже в Городе слишком много любопытных... А где-то совсем в другом мире, другой обстановке... Знаешь, у Кэйли ведь есть изумительная страна... Ты мог бы объявить всем, что она нас пригласила, а от приглашений богини не отказываются, что-то там у нее устроить... А Магнусу, — Тамико вздохнула, — я скажу правду.
Лукас удивленно поднял густые брови. Спустя миг он крепко поцеловал ойкнувшую Тамико.
— В этом есть резон! Если там есть люди, которых можно организовывать, мне будет, чем заняться... И я всяко смогу следить за происходящим тут, отдавая указания сквозь миры телепатически... Тами, это идея!
— Ну да, а я твой личный секретарь и советник, в этом качестве и поеду...
— Блестяще! Ты умница! — они по-прежнему не разжимали объятия. — Но сколько мы там пробудем?
— Пока не насладимся друг другом целиком... В ином течении времени... Хорошо бы там шли годы, пока тут секунды... Я потому и подумала о Кэйли... — Тамико шептала, мягко гладя все тело Лукаса.
— И ты сможешь не вспоминать Магнуса? — настороженный взгляд.
Тамико невольно умилилась его ревности и ответила:
— Вслух смогу... Магнус всегда во мне и со мной. Но у нас такая ситуация, что мне придется отделиться, чтобы все понять... — тяжелый вздох.
— Я понимаю... Мне явно будет проще без Лал, чем тебе без него...
— Наверное... Но это честнее, чем переживать наши чувства урывками. Обкрадывать их и себя... Мы отдадимся... друг другу, нашим чувствам... Увидим альтернативную реальность... Поймем, хотели ли мы адюльтера, перчинки... Я же не до конца поняла себя... Или у нас действительно запретная любовь... Дадим ей шанс расцвести... — теперь Тамико постанывала от нетерпения и от сладостных ощущений, которые Лукас доставлял ей.
— Да, Тами, да, — Лукас пришел в необычайное возбуждение, его тело пронизывали сумасшедше приятные токи… Только его Тами, сама, без малейшего принуждения, как же это чудесно! — Осталось уговорить Кэйли, и я буду максимально убедителен. Еще надо организовать процесс на время нашего отсутствия... Ооо, это столько всего нужно продумать! — глаза Лукаса радостно блестели. — А пока труд во благо Анамаории не поглотил нас целиком, давай отметим наше решение?
Тамико лукаво улыбнулась, и вмиг ковер стал еще
Она миниатюрная и гибкая, податливая и ненасытная.
Он дурманящий и нежный, умелый и великолепный.
Глава 161. Прощания
Солнце уже поднялось довольно высоко, но еще не разошлось в полную силу, нежно целуя лучами кожу Леона, задумчиво сидящего на лесной опушке.
Упиваясь одиночеством, он неторопливо пытался запечатлеть на ватмане, прикрепленном к мольберту, красоту окружающей природы.
Пели ранние птицы, сосны ласкали ноздри горьковатым прохладным ароматом хвои, дышалось легко и упоенно.
Леон, человек достаточно компанейский, любил иногда изменить своим привычкам и отказаться от разгульного вечера в пользу тихой утренней медитации с кистями и красками.
Он был строен и смугл, с густыми темно-каштановыми волосами, уложенными в свободное каре. Глаза, почти черные, с непозволительно пышными для парня ресницами, смотрели хищно и цепко, чувственные губы имели форму лука.
Леон обожал серебро и носил его к месту и не очень, черпая в металле мистическое вдохновение и часто сочетая в одежде темные и яркие цвета, подчеркивающие его броскую внешность.
Не утруждая себя изнуряющими тренировками, он обладал превосходной фигурой, отчасти благодаря любви к прогулкам и движению, но по большому счету хорошему метаболизму.
Он любил и умел нравиться девушкам, однако сейчас ни одна девушка не занимала его мысли, уступив очарованию будущей картины.
***
Они оба рыдали, перемежая слезы бесчисленными бесстыдными поцелуями.
— Я не могу, не представляю, как иначе! — Тамико захлебывалась отчаянием.
Она попадала под обаяние Лукаса, когда видела его, но сейчас в самых родных и любимых объятиях и подумать не могла, чтобы предложить то, что уже предложила. — Я вернусь, обязательно вернусь!
— Возвращайся, Тамико, — лицо Магнуса было серым от горя. — Когда точно поймешь... Когда все будет совсем кончено, без рецидивов.
Слова, соленые на вкус.
— Хочется заснуть и проснуться, и чтобы все уже завершилось...
— Нет, Тами, ты иди. Ты должна пройти это, и я тоже. Такого опыта у меня пока не было, — Магнус попытался улыбнуться, вышло криво.
Золотые волосы беспорядочной волной спадали на его лоб, золотисто-зеленые глаза потухли.
— Любимый, только не ходи на войну всерьез, я прошу, — Тамико прижалась ухом к его выпуклой от мускулов груди. Слушая, как бьется сердце, которому она причиняла столько боли.
Магнус, ни в чем не обвиняя, нежно и чуть нажимая, как Тамико нравилось, гладил ее маленькое и хрупкое в его сильных руках тело.
— Я не пойду. Займусь химией. Песни петь не тянет, — эта его улыбка была чуть более ясной.
— Я вернусь. Вернусь. Вернусь, — Тамико повторяла, словно мантру.
***
В ушах Лалии колыхались сережки из сотен крошечных переливчатых камушков, стразиков, и каждый причудливо рассеивал свет, посылая веселые разноцветные вспышки миру.
Сейчас они казались Лукасу невыплаканными слезами.