Любимая учительница
Шрифт:
— Татьяна Викторовна! — тонкий испуганный голосок Кати заставил нас троих замереть.
Я со свистом втянула воздух, глядя за плечо Давида, понимая, что, если она придет сюда и увидит… Боже мой! О чем я только думала?
— Да, Катюш, я сейчас!
Каким образом мне удалось обрести голос и даже что-то ляпнуть связное — загадка.
А, учитывая, что Давид, не выдержав, опять двинулся во мне, прошивая, кажется, все тело насквозь своим здоровенным членом, то как я умудрилась не заорать, не застонать,
Глеб сзади, не реагируя на опасность, рывком вынул из меня пальцы, оставляя пульсирующую неудовлетворенность, но мне некогда было анализировать свою абсолютно извращенскую реакцию на это.
— Катя, я скоро закончу… — очередной толчок, укус в шею, дрожь тела совершенно неконтролируемая. О да, скоро, совсем скоро! — И… Приду!
Последнее слово я практически выкрикнула, потому что Давид, наплевав на все, опять принялся выдалбливать мне всякое соображение сильными и грубыми толчками.
— Хорошо, я жду вас!
— Даааа!
Дверь хлопнула, и я впилась в крепкую шею злым укусом, мечтая прокусить до крови. Потому что совсем озверели, совсем!
Тут сзади сунулся Глеб и тоже огреб укус, причем, у него шкура оказалась потоньше, и я с удовольствием облизнулась, ощущая такой нужный соленый металлический привкус во рту.
Глеб зашипел, развернул меня к себе и втолкнул язык в рот, перехватывая горло сильной твердой ладонью и не позволяя отклониться.
Давид еще больше ускорился, глядя на нас, на мои окровавленные губы, на ладонь Глеба, сжимающую тонкую шею, и, вбившись в последний раз особенно сильно, застонал освобожденно.
Глеб наконец-то отпустил меня, практически задохнувшуюся и так и не кончившую.
Я поняла, что все завершилось, тело неожиданно заныло, заболело, не получив такую нужную разрядку, и я чуть ли не заплакала от обиды.
Давид прижал меня, хнычущую к себе, и, не ссаживая с еще не до конца обмякшего члена, опустил пальцы вниз, нашел нужную, горяченную точку и пару раз нажал. И еле успел прижать меня за затылок к груди. Потому что я не выдержала и взвыла, затряслась в таком диком, некотролируемом оргазме, что даже сама себя испугалась.
— Тихо, тихо, тихо… Ты чего… Тихо…
Парни переждали терпеливо мои последние отголоски удовольствия, а затем Глеб наклонился и аккуратно одел мне на ноги тапочки.
Мена поставили на пол, одернули халат, пригладили волосы, растрепанные грубыми руками.
— Зачем вы… — Я не могла даже сформулировать свои претензии к ним, слишком жестокий был откат организма, — зачем вам…
— Таня, мы сейчас, похоже, опять не поговорим, ты уж прости нас, зверей…
Глеб виновато опустил взгляд, поправил на мне воротник халата.
— Ты не бегай от нас, пожалуйста, у нас все серьезно, понимаешь?
— Нет…
Я покачнулась, начиная ощущать,
— Тань, давай завтра встретимся и поговорим, давай?
Глеб, как всегда взявший на себя роль миротворца и переговорщика, пытливо заглядывал в мои пустые ошеломленные произошедшим глаза.
Я еще не могла до конца осознать, что произошло, что они сделали со мной. Понимание приходило медленно, щадя мой бедный, глупый мозг.
— Тань, завтра мы встретимся и поговорим. Обязательно. Только где-нибудь в людном месте. Потому что если наедине… Сама видишь, чего происходит. С катушек срывает…
— Да… Срывает…
Я что, чертово эхо?
Меня подвели к двери. Еще раз поправили халат, поплотнее запахнув.
Господи, как же я на глаза Кате покажусь! Этому ребенку невинному! У меня все ноги в сперме!
Я опять покачнулась, постепенно осознавая глубину своего падения.
— Тань. — Давид приподднял меня за подбородок, твердо посмотрел в глаза, — завтра жди нас. После работы. Не убегай. Нам надо поговорить.
— Да…
Я прошла в открытую дверь, и, не отвечая на взволнованные вопросы Кати, прошла в ванную.
Сначала туда. Смыть с себя все.
И, главное, в зеркало не смотреть.
Потому что себя я там не увижу.
Глава 24
— Татьяна Викторовна, вам плохо?
Голос Кати за дверью ванной заставил меня немного прийти в себя, вынырнуть из пучины самобичевания.
— Нет, Кать, все хорошо. Я выйду сейчас.
Я закрутила кран, подхватила полотенце, и, избегая смотреть на себя, вытерлась.
А потом пригляделась к пятнам от пальцев на бедрах, и, выругавшись, все же обернулась к зеркалу.
Кошмар какой! Когда успели-то?
Таких засосов и укусов на самых видных местах на мне не было даже после той бешеной недавней ночи!
Понятно, почему они все время на мне халат поправляли.
Видели, что накосячили, и пытались скрыть следы преступления! По крайней мере, до тех пор, пока не смоются на приличное расстояние.
Я достала бодягу, намазала тонким слоем на шею и грудь. Опухоли снимет, а вот цвет останется. Опять придется тоналкой замазывать…
Ну а с губами искусанными ничего не сделаешь.
Я все же нанесла успокаивающий крем, потуже затянула пояс халата, подняла повыше воротник.
Черт, хорошо, что я Катю пригласила!
Иначе они заперлись бы ко мне и на части разорвали, нафиг.
Я поморщилась от пугающего воспоминания о пальцах Глеба там, где их не ждали, прислушалась к ощущениям.
Вроде нормально. Если, конечно, принимать за норму саднящее и тянущее ощущение в промежности. Но это было даже приятно. Сладко-будоражаще…