Любимая женщина Альберта Эйнштейна
Шрифт:
«Возможность цепной реакции, – вспоминал позже Сцилард, – не приходила в голову Эйнштейну. Но почти сразу же, как я начал рассказывать ему о ней, он оценил возможные последствия и изъявил готовность помочь нам. Но нам казалось все же целесообразным до обращения к бельгийскому правительству информировать о предполагаемом шаге Государственный департамент в Вашингтоне».
– Поймите, – горячился немного хвативший лишку Лео Сцилард, – надо срочно донести до президента Рузвельта эту опасность и предложить форсировать работы по атомной проблеме здесь, в США. Мы, эмигранты, – Ферми, я, Теллер, Вигнер – не имеем возможности непосредственно обратиться в Белый дом. Вы...
– Но я ведь тоже эмигрант, – напомнил Эйнштейн.
– Да какой вы, к дьяволу, эмигрант?! – не успокаивался Сцилард. – Вы – Эйнштейн! Этим все сказано. Кстати, письмо готово. Я встречался с Саксом, теневым советником
– Конечно. Но если можно, я его сначала прочту и при необходимости подкорректирую. Вы не будете возражать?
– Ну о чем вы говорите, маэстро?!.
– А может, вы хотите, чтобы потом я поиграл вам на скрипке?
– Конечно.
– Ладно, все потом. Пойдемте в дом.
Усадив гостей за письменный стол, Эйнштейн прочел письмо несколько раз, вздохнул, хмыкнул и принялся расхаживать по кабинету, диктуя Теллеру новый текст. По-немецки. Так ему легче думалось.
«Альберт Эйнштейн,
Олд Гров-Роуд,
Нассау Пойнт Пеконик,
Лонг-Айленд, 2 августа 1939.
Ф.Д.Рузвельту,
Президенту Соединенных Штатов
Белый дом. ВашингтонСэр!
Некоторые недавние работы Ферми и Сциларда, которые были сообщены мне в рукописи, заставляют меня ожидать, что элемент уран может быть в ближайшем будущем превращен в новый и важный источник энергии. Некоторые аспекты возникшей ситуации, по-видимому, требуют бдительности и в случае нужды быстрых действий со стороны правительства. Я считаю своим долгом обратить Ваше внимание на следующие факты и рекомендации.
В течение последних четырех месяцев благодаря работам Жолио Кюри во Франции, а также Ферми и Сциларда в Америке стала вероятной возможность ядерной реакции в крупной массе урана, вследствие чего может быть освобождена значительная часть энергии и получены большие количества радиоактивных элементов. Можно считать почти достоверным, что это будет достигнуто в ближайшем будущем.
Это новое явление может привести также к созданию бомб, возможно, хотя и менее достоверно, исключительно мощных бомб нового типа. Одна бомба этого типа, доставленная на корабле и взорванная в порту, полностью разрушит весь порт с прилегающей территорией. Такие бомбы могут оказаться слишком тяжелыми для воздушной перевозки.
Соединенные Штаты обладают малым количеством урана. Ценные месторождения находятся в Канаде и Чехословакии. Серьезные источники – в Бельгийском Конго.
Ввиду этого положения сочтете ли Вы желательным установление постоянного контакта между правительством и группой физиков, исследующих проблемы цепной реакции в Америке? Для такого контакта Вы могли бы уполномочить лицо, пользующееся Вашим доверием, неофициально выполнять следующие обязанности:
а) поддерживать связь с правительственными учреждениями, информировать их об исследованиях и давать им необходимые рекомендации, в особенности в части обеспечения Соединенных Штатов ураном;
б) содействовать ускорению экспериментальных работ, ведущихся сейчас за счет внутренних средств университетских лабораторий, путем привлечения частных лиц и промышленных лабораторий, обладающих нужным оборудованием.
Мне известно, что Германия в настоящее время прекратила продажу урана из захваченных чехословацких рудников. Такие шаги, быть может, станут понятными, если учесть, что сын заместителя германского министра иностранных дел фон Вейцзекер прикомандирован к Институту кайзера Вильгельма в Берлине, где в настоящее время повторяются американские работы по урану.
Искренне Ваш
Альберт Эйнштейн».
Прежде чем подписывать письмо, Эйнштейн еще раз быстро прочел переведенный на английский язык текст. Посмотрел на коллег:
– Знаете, друзья, хотел бы вам напомнить, что в Древней Греции действовали законы Солона, по которым в решающие минуты запрещалось сохранять нейтралитет – нужно было принимать ту или иную сторону, и все. Но имеем ли мы право убивать людей посредством энергии, которая, видимо, умышленно скрыта природой за семью печатями и недоступна?
Сцилард мгновенно среагировал:
– Энергия урана будет использована исключительно для самозащиты от фашизма.
– А если фашизм будет побежден до того, как мы создадим эту бомбу? Наши усилия будут напрасны?
– Тогда это чудище никогда не будет использоваться в военных целях, – убежденно заявил Лео.
– Ну-ну,– покачал седой головой Эйнштейн.ВАШИНГТОН, Белый дом, 1939–1940
«Я выполнил роль почтового ящика, – позже вспоминал Эйнштейн. – Я ясно понимал страшную опасность, которую несет человечеству осуществление нашего предложения. Но то, что немецкие
Прошло почти десять недель, прежде чем письмо Эйнштейна дошло до адресата. Организацию его доставки взял на себя экономист Александр Сакс, вице-президент одной из ведущих промышленных корпораций, активный участник разработки Нового курса Рузвельта. Президент высоко ценил этого энергичного выходца из России. Сакс всегда был сдержан, понимал свое место и никогда не позволял себе лишнего.
11 октября Сакс был приглашен в Белый дом. Прочитав письмо Эйнштейна, Рузвельт пожал плечами: «Поймите, Алекс, начать сейчас финансирование столь дорогостоящего проекта – это непозволительная роскошь для страны...» Потом, подумав, предложил повидаться завтра и еще раз все обсудить.
В Овальном кабинете они встретились поздним вечером. Скрестив руки под подбородком, Рузвельт требовательно смотрел на финансиста.
– Господин президент, позвольте вам напомнить, что в свое время Наполеон прогнал Фултона с его проектом парохода и, таким образом, не смог создать флот с новыми двигателями, способный пересекать Ла-Манш при любой погоде, и покорить Британию. Кто от этого выиграл?.. Английская королева.
– Алекс, вы озабочены тем, чтобы нацисты не взорвали нас? – спросил президент.
– Именно так. Прояви Наполеон в свое время больше сдержанности и сообразительности, история ХIХ столетия могла бы развиваться совершенно иначе.
– Хорошо.
Рузвельт сгорбился над столиком, за которым они сидели с Саксом в укромном уголке кабинета, и быстро написал несколько слов на бумажной салфетке и передал ее лакею. Через минуту-другую тот принес бутылку французского коньяка времен Наполеона и налил его в крохотные рюмки.
– Выпьем, – предложил Рузвельт. – Помянем Бонапарта.
Потом встал, подошел к рабочему столу и поднял трубку телефона:
– Пригласите ко мне Уотсона.
Когда в кабинете появился военный помощник президента, генерал Эдвин Уотсон, Рузвельт подал ему письмо Эйнштейна вместе с меморандумом физиков с напутствием:
– Это требует действий.
Буквально через несколько дней Уотсон подал на утверждение президента список членов Уранового комитета, возглавить который предполагалось руководителю Бюро стандартов Лаймону Бриггсу. Для последнего это решение было совершенно ненужной обузой. Он с недоверием и опаской относился к невнятным для него идеям этих «яйцеголовых». Армейские генералы также не проявляли особого энтузиазма. Хотя и не отказывали в средствах.
Весной 1940 года – 7 марта и 25 апреля – все тот же Александр Сакс передал президенту новые письма Эйнштейна, в которых он еще раз предостерегал о возросшем интересе германского руководства к урановой проблеме, а также советовал подумать о создании специального правительственного органа, который мог бы самостоятельно решать все задачи, связанные с работой над атомной бомбой.
После оккупации Германией Бельгии на обогатительной фабрике концерна «Юнион миньер» в распоряжение Гитлера попали 1200 тонн уранового концентрата, то есть почти половина мирового запаса. Оккупация Норвегии преподнесла Третьему рейху очередной подарок – атомную сокровищницу – завод-производитель тяжелой воды «Норк-гидро» в Рьюкане. Фирма «Аэругезельштафт» начала производство металлического урана в Ораниенбурге. Секретные лаборатории «Сименса» доложили об успехах в очистке графита для использования его в качестве замедлителя нейтронов в реакторе при отсутствии тяжелой воды. Развернулось проектирование электроэнергетического обеспечения проекта.
Засидевшиеся на старте ученые США и Советского Союза в очередной раз забили тревогу.
КУНЦЕВО, дача Сталина, 1940
Сталин встал из-за стола и протянул сафьяновую («особую») папку Берии: «Почитай, Лаврентий». Берия быстро протер замшевым лоскутком пенсне, раскрыл папку и придвинул к себе толстое письмо: «Дорогой брат Іосиф Виссаріонович!..» Пока он читал, Сталин медленно прохаживался по кабинету. Потом остановился за спиной наркома и, как всегда, медленно цедя слова, тихо произнес:
– Только не говори, Лаврентий, что ты видишь это письмо впервые. Читал ведь уже, верно?
Берия вскочил и обернулся лицом к Сталину:
– Так точно, читал, товарищ Сталин. Мне показывал Поскребышев, советовался, как поступить с этим посланием Коненкова. Я порекомендовал ему обязательно положить вам в почту.
– Ну и что ты скажешь по поводу коненковских пророчеств? Он там, в Америке, случайно не свихнулся со своими братьями во Христе?
– Если отбросить библейскую словесную шелуху, то там есть и здравые мысли, товарищ Сталин.