Любимая
Шрифт:
— Ага, только простаки не смотрят, куда идут, — проговорила девочка и снова нырнула под куст.
Сильвестр поднял глаза к небу. Ну и язычки у этих двух сестричек! Две другие, не в пример первым, вежливы и обходительны, как и полагается благовоспитанным леди. О, почему судьба не послала ему одну из них?
— У тебя нет оснований быть невежливой, — обратился граф к торчащим ногам.
— А я вовсе не невежлива, — донесся приглушенный ответ. — Ведь в ловушки попадают простаки. Их и ставят
— На это трудно что-либо возразить, — нехотя согласился граф. — Тем не менее, дитя мое, ты могла бы сказать это более любезно.
И, покачав головой, Сильвестр продолжил свой путь.
Тео за чаем не появилась, но ее отсутствие, казалось, никого не огорчило.
— Думаю, что ей оказал гостеприимство кто-нибудь из фермеров, милорд, — пояснила Кларисса в ответ на вопрос графа. Тон ее был несколько холоден, так как, по мнению Клариссы, граф не имел права спрашивать, где ее сестра. Да они словно сомкнули ряды, эти Белмонты!
— Тео везде чувствует себя как дома. Так было всегда… еще с тех пор, когда она была совсем маленькой девочкой, — добавила Эмили.
— Понимаю. — Нахмурившись, граф перевел взгляд на стоявшее перед ним блюдо. — Позвольте предложить вам ветчины, леди Белмонт?
Пока Сильвестр сидел за столом, вел светскую беседу и с видом ангела-хранителя семейства нарезал ветчину, его деятельная кузина занималась делами, имеющими целью поддерживать имение в должном состоянии и не терпящими отлагательства.
Беря тонюсенький ломтик ветчины, леди Илинор заметила напряженность его взгляда и подергивающуюся щеку. Нетрудно было догадаться о направлении его мыслей. Выйдет Тео за графа Стоунриджа или нет, имение больше не принадлежит ей, и леди Илинор подозревала, что его новый владелец собирается недвусмысленно дать понять это ее дочери.
Тео не вернулась и к тому времени, когда пора было одеваться к обеду, и леди Илинор почувствовала некоторую тревогу.
— Леди Тео не говорила сегодня утром, куда она собирается, Фостер? — спросила она, пересекая холл и направляясь к себе наверх.
— Мне кажется, нет, миледи. — Фостер зажег канделябр у входной двери. — Вы беспокоитесь, миледи?
Сильвестр слышал ее вопрос, когда выходил из библиотеки.
— Нет, конечно, нет, — ответила леди Илинор уверенным тоном, который не убедил ни графа, ни дворецкого. — Тео часто уходит на целый день. Только обычно… — Она покачала головой. — Обычно она присылает записку, если собирается задержаться.
Сильвестр подождал, пока она поднимется и уйдет к себе, и затем спросил;
— Есть ли основания для беспокойства, Фостер? Не послать ли людей на поиски?
— Не стоит, милорд. Все знают леди Тео. Если с ней, не дай Бог, что-нибудь случится, нам сразу же сообщат.
— Но она могла упасть с лошади, — предположил его светлость.
— Возможно, милорд, но маловероятно.
Фостер повернулся к двери, ведущей на кухню. Сильвестр вздохнул. Ясно было, что дворецкий не хочет делиться семейными заботами с посторонним.
Дворецкий не хочет, управляющий не хочет, домоправительница тоже. А что до арендаторов и жителей деревни, они обращали на графа не больше внимания, чем на залетевшую в окно муху.
Он пошел наверх, где Генри раскладывал его вечернюю одежду.
Камердинер взглянул на его светлость и сразу понял, что момент для разговора неподходящий. Когда у майора Джилбрайта такой взгляд, умнее будет помолчать. Слуга налил в тазик горячей воды и принялся чистить темно-синий сюртук и кремовые штаны, пока граф смывал дневную пыль и надевал чистую сорочку.
— Генри, как ты находишь местных жителей? — неожиданно спросил граф, влезая в штаны.
— Нахожу их? Что вы имеете в виду, сэр? — Генри передал его светлости белоснежный галстук. — Ваша алмазная заколка, сэр.
— Благодарю.
Сильвестр пришпилил концы галстука и критически осмотрел себя в зеркале перед тем, как надеть сюртук.
— Находишь ли ты их дружелюбными?
— В пивном баре гостиницы, сэр, люди достаточно дружелюбны, — ответил Генри, все еще не понимая, к чему клонит граф.
— А в доме?
— Пожалуй, они немного насторожены, — ответил Генри, разглаживая сюртук на плечах хозяина. — У Вестона отличный вкус, он подошел бы вам больше, чем Штольц.
До армии Генри также служил камердинером и оказался во французской тюрьме вместе с тяжело раненным, дрожащим в лихорадке майором Джилбрайтом. Он был счастлив вернуться теперь к привычным обязанностям. А после долгих месяцев ухода за майором Генри стал опытной сиделкой. Он был единственным человеком, кого Сильвестр допускал к себе во время приступов.
— Много говорят о новом графе? — спросил Сильвестр, выгнув бровь.
— Не очень… по крайней мере не в моем присутствии.
— Я так и предполагал. А о леди Тео?
— О, она всеобщая любимица, милорд. Все делает умело. Свет очей старого графа.
— Хм… — Сильвестр взял одну из щеток для волос и пригладил непокорную короткую шевелюру. — Избалованная, говоря другими словами.
— Как я понял, сэр, она сильно переживает смерть своего деда, — заметил Генри. — По крайней мере так говорят. Люди утверждают, что она сама не своя.
— Этому я готов верить, — пробормотал граф, засовывая лакированную табакерку в карман, перед тем как спуститься в гостиную. Он был готов к очередному напряженному вечеру с Тео.