Любимцы фортуны
Шрифт:
— Прости, мамуль, — весело сказала Сиена и улыбнулась во весь рот. Ей совершенно не было стыдно, что она в очередной раз съехала по перилам, за полировкой которых так тщательно следила бабушка Минни.
— Да уж, «прости», — хмыкнула Клэр. — Сколько раз тебе говорить, что спускаться по перилам очень опасно? — начала она. — Ты можешь упасть вниз и сломать себе шею. — Было видно, что привычную лекцию Клэр произносит уже автоматически. Взгляд ее был рассеян.
— Господи! — взмолилась Сиена, закатив
Клэр опаздывала в салон и не хотела заставлять мастера ждать, а потому не стала продолжать пикировку.
— Ладно, так и быть, — сказала она, как могла, строго. — В другой раз постарайся использовать ступени, как любой нормальный человек. — Клэр достала из кармана ключи от машины. — Я уезжаю к парикмахеру. Лейла и Сюзанна ушли на пляж, так что осталась одна Кончита. Попроси ее приготовить тебе что-нибудь на завтрак, хорошо?
— А где Каролин? — усмехнулась девочка, желая спровоцировать мать на дальнейшие препирательства. Ее всегда забавляло, как мать реагировала на имя Каролин. — Может, попросить ее сделать мне завтрак?
— Прекрати, Сиена, — скривилась Клэр. — В любом случае машины Каролин в гараже нет, похоже, она уехала с утра пораньше. Иди поешь. И не забудь сначала почистить зубы! — Она торопливо чмокнула дочку в макушку и вышла из дома. — И причешись! — крикнула она уже на ходу.
Сиена побрела на кухню. Она задумчиво направлялась к холодильнику, когда нечто жуткое заставило ее повернуться к кухонному столу. Цветная картинка с надписью «Скорее поправляйся» вылетела из ладони. Сиена в ужасе застыла на месте.
Дьюк лежал на столе в своем бордовом халате. Одна рука была откинута в сторону, пакет молока, который, видимо, был в ней зажат, валялся на полу, белая жижа растеклась по кафелю. Халат Дьюка, а также стол были забрызганы молоком. Вторая рука была прижата к груди, пальцы судорожно сжимали вельветовую ткань. Видимо, почувствовав боль в сердце, он выронил молоко и завалился на стол.
Сиена молча смотрела на лицо деда, искаженное болью. Он был смертельно бледен, рот увело в сторону, нижние зубы странно обнажились. Сиена никогда не видела покойников, но в ту же минуту, как заметила Дьюка, поняла, что он мертв.
— Мам! Мама!!!
Дико визжа, она выскочила из кухни и понеслась ко входной двери. Но похоже, Клэр уже успела уехать, потому что охранник закрывал ворота. Повернувшись всем телом, девочка бросилась в комнату бабушки. Глаза застилали слезы, она спотыкалась и всхлипывала.
— Сиена, деточка, в чем дело?
Минни, услышавшая крики и рев, торопливо шла навстречу. Одного взгляда на лицо Сиены хватило, чтобы понять: это не очередная глупая истерика. Девочку трясло так, что она не могла вымолвить ни слова, сопли текли из носа ручьем, но она даже не замечала этого.
— Что произошло, малышка? — спокойно спросила Минни, присаживаясь перед Сиеной на корточки.
— Он… мертв.
Минни бережно обняла Сиену и прижала заплаканное личико к своей белоснежной блузке.
— Кто, дорогая? Кто мертв? — мягко спросила она.
На один страшный момент ей подумалось, что внучка говорит о Питере. Но прежде чем Минни успела расспросить Сиену, в коридоре возник Шеймус. Он был бледен, как призрак, губы дрожали.
— Вам лучше увидеть это самой, — прошелестел он. — Дьюк мертв.
Сначала Минни не почувствовала ничего, кроме огромного, прямо-таки гигантского облегчения. Значит, Сиена говорила не о Пите, не о ее дорогом сыночке.
Высвободившись из объятий Сиены, Минни прошла за Шеймусом на кухню. Когда она увидала распластавшееся на столе тело, то со страхом прижала к губам ладонь.
— О Боже, о Боже! — Ноги Минни подкосились, и лишь своевременная помощь Шеймуса не дала ей упасть на пол. — Он точно?..
Старый друг Дьюка трагично кивнул и прижал женщину к себе.
— Точно. Пульса нет. Мне очень жаль, Мин.
— Но он был здоров, — тупо глядя на тело, произнесла женщина. — Я же еще вчера с ним говорила. Вечером. Обо всем. Мы говорили три часа, и он был совершенно в порядке.
Она взглянула на Шеймуса, словно ища у него ответа. Происходящее казалось дурным сном. Минни очень хотелось испытывать хоть что-то, кроме шока, вины и сильнейшего облегчения, но ничего не получалось. Ей казалось, что внутри все заледенело. На секунду она спросила себя, смогла бы сейчас рассмеяться, и потрясенно поняла, что смогла бы.
Дьюк приходил к ней накануне, сразу после разговора с Дэвидом Роу, и выложил все, что с ним творится. Он поделился с ней своей тайной, поведал о том, что Каролин изменяет ему с молодым адвокатом. Минни знала, что подобное признание далось Дьюку нелегко, поэтому слушала молча и внимательно, гладя мужа по плечу. Дьюк поделился с ней своими намерениями относительно Каролин, и Минни одобрила его план.
Конечно, он не извинялся ни за что. Ни за годы унижений, ни за невысказанную боль, в которой жила Минни. Дьюк никогда не извинялся.
Но он объявил, что его связь с Каролин окончена. А Минни призналась, что рада. Только и всего. Она ничуть не обманывала ни мужа, ни себя. Пытаться что-то исправить было слишком поздно. Они с Дьюком давно упустили последний поезд.
Но вчера Минни легла спать со счастливой мыслью, что вот-вот в Хэнкок-Парке начнется другая жизнь. Жизнь без Каролин Беркли.
Она так долго, так мучительно долго ждала этого дня.
И вот Дьюк мертв.
Страшное, нелепое стечение обстоятельств.