Любимые враги
Шрифт:
Я пробежал мимо двухэтажного корпуса канцелярии и свернул направо. И, задыхаясь от стремительного бега, поклялся себе, что разорву пожизненный космофлотский контракт и вернусь на Землю.
Путь стану там мелким клерком в какой-нибудь из виртуальных компаний. Зато буду сидеть — подключенным к корпоративной сети — дома, держа ноги в тазике с морской водой. Буду трудиться во славу какого-нибудь «Роспрома» или «Всемирного концерна» хоть уборщиком информационного мусора из корпоративных коммуникаций. И не выйду за пределы квартиры до конца жизни.
Я
Я в очередной раз попытался изменить навязанный мне чужой волей маршрут, напрягая мышцы. Но мои нервы тут же обдало обжигающей волной ужаса. Меня пронзила мысль о том, что надо спасаться, ибо угроза, нависшая над моей жизнью, несравнима ни с одной из предыдущих угроз. И я, позабыв обо всем, вприпрыжку помчался к Утюгу.
«Тут, елки-моталки, пожалуй, покруче будет, нежели на Анаконде», — подумал я, тяжело дыша на бегу.
Да, сейчас все было гораздо круче, чем в самые худшие времена, ибо даже на Анаконде я не сталкивался с таким существом, как то созданное для уничтожения целых цивилизаций чудовище, что вылезло несколько минут назад из Саркофага.
И что такому монстру, братцы, может противопоставить какой-то там Семен Поленов — простой туповатый прапорщик-трудяга из нанотехнического батальона полка хозслужбы станции «Апельсиновка»? Да ничего противопоставить такому монстру я не смогу.
И вряд ли смогут это сделать и все остальные обитатели «Апельсиновки», включая боевых роботов…
«Я должен быть в батальоне!» — упрямо говорил я себе.
«Нечего тебе там делать, — звучал в моей голове властный голос Князя Тьмы. — Живым ты уже не поможешь, а мертвые не помогут тебе. Считай всех покойниками и двигай к Утюгу. Пока Шролл будет штурмовать его стены, я успею понять, что к чему. Не заморачивайся, Сеня! Беги к складу! Там и будем разбираться с кобонковской зверюгой».
И, бормоча проклятья в адрес вторгшегося в его сознание чужака, я бежал к Утюгу. Против своего желания бежал.
Но что поделаешь, если чужая воля управляет каждой твоей мышцей?
Кстати, я мчался так быстро, как не бегал еще никогда в жизни. И это — несмотря на то, что моим легким, не приученным к таким жестоким кроссам, не хватало кислорода, а мои мышцы трясущихся от перенапряжения ног перестали слушаться приказов сознания.
А бежал я, между прочим, вовсе не ровнехонькой дорожке стадиона, а там, где не каждый решится пройтись даже острожным старческим шагом.
Гусеницы двухсоттонных танков, которые только что с ревом дизелей проехали здесь колоннами в направлении Саркофага, разнесли дорожное покрытие вдрызг, потому что двинулись — как я полагаю, для экономии времени — туда не по проложенной специально для них бетонке, а по насыпным пешеходным дорожкам станции.
И сейчас я, сломя голову, несся по перепаханной траками земле вдоль колеи метровой глубины,
Кроме того, вся трасса моего рекордного забега усеяна маслянистыми лужами, образовавшимися из антикоррозийной смазки, стекшей с ходовых частей новеньких танков, которых только-только сняли с консервации, согласно инструкции о чрезвычайной ситуации.
Три раза я ухитрился остаться на ногах, поскользнувшись на такой луже. А вот один раз все-таки шлепнулся в покрытую бурой пленкой маслянистую жидкость. Но сразу же бойко вскочи на ноги. Отряхнулся. Страшно выругался в адрес той силы, которая гонит меня к Утюгу. Но тут помчался к нему, поскольку туда несли меня собственные ноги.
Глава 3. Вот гадство!
А вот и Утюг.
Из-за того, что там хранятся огромной разрушительности взрывчатые вещества, сей объект защищен от внешних воздействий лучше всех сооружений «Апельсиновка». Одна только внешняя оболочка Утюга изготовлена из крепчайшей 50-метровой брони.
«Ну, прибежал я сюда, и что?» — со злостью спросил я у Духа Зла, тяжело дыша после тяжелейшего забега.
Дышать воздухом планеты Кобо, чья атмосфера беднее кислородом, нежели земная, и в спокойном-то состоянии не очень-то комфортно. А тут еще — спринтерский забег на стайерскую дистанцию в условиях 45-градусной жары.
Я глотал ртом горячий воздух и с ненавистью смотрел на местное солнце, застрявшее на сизом небосклоне прямо над моей разнесчастной головой.
И мне показалось, что оранжевое светило, звезда Кнарр, ответило мне не менее злым взглядом.
«Вперед — в склады Утюга!» — приказал мне Падший Ангел.
Я снова попробовал сопротивляться его приказу. Но не сумел. Меня снова долбануло ужасом.
Со стороны Саркофага раздались залпы танковых орудий.
«Доигрались! — подумал я. — Ожидали пряников от артефакта, стоящего посреди набитой оружием планеты. Олухи!»
Я подошел к закрытому толстой, тяжелой плитой входу в склад. Судя по всему, все хранилища Утюга уже были оставлены людьми, успевшими за несколько минут забрать с собой с собой полагающееся при отражении атаки оружие, технику и материалы.
Я оперся, чтобы не подвели дрожащие от перенесенного напряжения ноги, об эту плиту двумя руками.
— Эй, народ! Кто живой есть?! — на всякий случай крикнул я в сторону акустических детекторов Утюга — вдруг, кто-нибудь да и откликнется.
В ответ на мои вопли из вмонтированного в складскую стену динамика раздалось:
— Данный запрос не поддается распознанию.
— А личность? Личность моя — поддается? — я уже самостоятельно — без давления со стороны Сатаны — начал искать способ прорваться внутрь Утюга, решив, что смогу помочь своим сослуживцам, утащив оттуда какое-нибудь сверхмощное оружие, которым побью Шролла.