Любимые враги
Шрифт:
«Но если все-таки мне удастся возродится», — Шролл смирился с возможность своего поражения (надеясь, однако, на позднейшее свое восстановление).
— Но даже, если космофлотовцы замешкаются, все равно, дружище, — Другой Поленов сделал чуть заметную паузу в ожидании возражений собеседника по поводу фамильярного «дружище», но Шроллу сейчас не до этикета, — после гибели твоего главного процессора вместо нынешнего тебя будет восстановлена твоя довольно примитивная, не натасканная на конкретного врага версия. Данное существо, мало похожее на такого просвещенного и чувствительного людоеда,
«Ложь! Такое не дано знать никому!» — попытался убедить самого себя Шролл, с ужасом понимая, что уподобляется таким самообманом людям.
— Ты допустил при программировании регуляторов своего будущего восстановления ошибку, не уточнив в командных матрицах образ противника, — сообщил Шроллу Другой Поленов. Надо было бы определить его хотя бы как разумное существо.
— Я снабдил их исчерпывающими инструкциями. <Жду данных>.
— Пойми, друг мой, кобонки потратили на начинку твоего позитронного разума в общей сложности целых 1 400 лет, мобилизовав на создание его программного обеспечения треть научно-технического потенциала своей убогой цивилизации. А у тебя — нет и тысячной доли таких мощностей. И главное — отсутствует технология. Наличествующие в твоей памяти разумы ученых и инженеров тут бессильны. В данной ситуации между «знать» и «мочь» — непреодолимая пропасть.
Внезапно рассеянные в пространстве хранилища оружия датчики сообщили Шроллу, что с телом человека происходят какие-то странные изменения, трудно объяснимые логикой и знаниями о человеческой анатомии.
Шролл потребовал от Другого Поленова объяснений:
— Что происходит?! <Жду данных>.
А происходило следующее: Другой Поленов, решив сбросить с себя бренную человеческую плоть и явиться в мир во всей своей красе, стал превращаться в Сатану.
Тело Другого Поленова увеличилось в размерах. Оно нагрелось так, что стала таять и испарятся кожа.
Скелет Другого Поленова начал стремительно перерождаться — кости росли и укреплялись так, что им уже ничем нельзя было навредить, попади они хоть в эпицентр ядерного взрыва.
На пол упали лохмотьями куски сейчас уже совершенно не нужной Другому Поленову куски человеческой плоти. А вместо них наросла новая плоть. И Другой Поленов проговорил… Нет, не проговорил, а прогрохотал, используя силу новых голосовых связок:
— Время слов кончилось, враг мой. Настало время деяний. Встанем же друг против друга, зверь против зверя, и пусть неподкупная судьба рассудит, кто из нас более достоин остаться в живых!
Утюг доживал свои последние секунды. Его конструкции таяли, словно брикеты сливочного масла на раскаленном противне. И вскоре превратились в руины.
Из-под них, сбросив с себя оковы из человеческой плоти, восстал уже не Другой Поленов, а истинный Князь Мира Сего (в сознании которого мне отведена законная комнатушка, из которой я могу следит за происходящим.
Из-за его спины взметнулись вверх огромные крылья — темно серые, с фосфоресцирующими во тьме серебристыми
Из головы Сатаны вырастают светящиеся алым светом три рога. Между их острыми концами мечутся ярко-сиреневые молнии, делая те рога похожими на корону.
Кожа Повелителя Тьмы покрывается черной, поблескивающей, словно вороненая сталь, чешуей.
Он медленно продвигается вперед по трещащим под подошвами его гигантских сандалий многотонным плитам, с мрачной улыбкой оглядывая все вокруг.
Не дожидаясь подхода тяжелых боевых роботов, Шролл бросает против Сатаны все свои силы, находящиеся близ разрушенной станции.
Вокруг Царя Ада шевелятся щупальца боевых модулей Шролла.
Но их попытка запеленать Сатану в кокон из сверхплотных полей проваливается.
Непонятно откуда взявшаяся гравитационная воронка в одно мгновение поглощает атакующие модули Шролла. И исчезает неизвестно куда.
Враг же Рода Человеческого, даже не поморщившись, продолжает неторопливый путь. К месту расположения главного процессора Шролла.
Тот двигает в бой тысячи начиненных взрывчаткой летающих роботов.
Узкое лицо Сатаны с четко прорисовывающимися тяжелыми челюстями улыбается, обнажая длинные острые клыки. Поворачивается к несущемуся на него облаку роботов. И громогласно произносит:
— Эй, маги! Разберитесь!
И тут же вспыхивают молнии.
И гул проносится над Кобо.
И в небе над сатаной появляются тучи саранчи, сверкающей металлическими крыльями.
Эта туча мигом сжирает всех до единого роботов.
Шролл устрашен (совершенно напрасно он отрицал наличие у себя эмоций; есть они у него; и сейчас — даже перехлестывают через край, мешая Машине Смерти сосредоточиться на битве). Но не сокрушен духом. И оборудует, пользуясь тем, что Сатана не добивает противника, на возвышающихся над руинами «Апельсиновки» сопках артиллерийские батареи.
И с господствующих высот по Сатане бьют разрушительные залпы плазменных пушек, каждая из которых способна в мгновение ока прошить насквозь бетонную стену ста сорокаметровой толщины.
Разрушительные залпы зарядами высокотемпературной плазмы, сопровождаемой мощным электромагнитным импульсом, никаких разрушений Духу Зла не наносят. Ибо чешуя его истинного тела, созданная из неизвестного Шроллу материала, легко противостоит этим залпам.
Впрочем, они не доставляют Сатане удовольствия. Ему надоедает дурачиться (да и надо принимать во внимание объявившийся в системе Кнарра крейсер). Он кричит несколько фраз на арамейском.
И повинуясь этим фразам появляются самые сильные из демонов — духи разрушения. Они явились в виде множества огненных обручей, вращающихся и оглушительно гремящих при вращении.
И ужас парализует Шролла. И из той части его сознании, где хранятся плененные интеллекты людей с уничтоженной станции, вырывается вопль чьего-то жаждущего спасения человеческого сознания: «Отец наш небесный! Да святится имя Твое! Да приидет царствие Твое! Да будет воля Твоя и на земле, и на небе!..»
Но поздно и воевать, и молиться.