Любимые враги
Шрифт:
Юрисконсульт не подвел (есть-таки и среди гражданских порядочные люди). И жалобу накатал по-умному (есть-таки и среди гражданских не дураки). Та дошла до самого верха. И бюрократический механизм Российской Империи завращал шестеренками в мою пользу.
Итогом такого вращения стал приход ко мне начальника Особого отдела «ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ ТИШАЙШЕГО» майор Кокнев. Он сообщил:
— Твоя кляуза, прапор, долетела аж до Земли.
— Прямо, как у Тютчева: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется», — важно
— А чего это, Поленов, тебе у нас не понравилось? — полюбопытствовал Кокнев. — Кормежка, что ли, не та или девиц не хватает?
— Я не маньяк какой-нибудь, чтобы в изоляции провести свои молодые годы. Жизнь проходит стороной. Кому я, одинокий разнесчастный старик, буду нужен, когда через годы выйду из вашенского застенка — седым и болезным?
— Однако…
— Товарищ майор, вот… м-м… скажите, пожалуйста… только честно, какого черта меня тут держат так долго?
— Ты отлично знаешь, Поленов, что там, на Кобо, что-то с тобой произошло.
«А может, даже и не на Кобо, а раньше», — подумалось мне.
— Это ясно, как Божий день, — не стал я спорить с майором.
— «Ясно», говоришь? — Кокнев бросит на него негодующий взгляд. — А вот мне не ясно.
— Чего же, товарищ майор, тут не ясно?
— Мне вот чего не ясно, Поленов. За последние пять лет в нашем Секторе было только две крутые заморочки. На Анаконде и на Кобо. И везде гибла наша база. И везде был ты. И везде ты вышел сухим из воды.
— По теории вероятности…
— По теории вероятности твои шансы на выживание идут как один к бесконечности.
— А совпадение совсем исключается?
— В принципе, все может случится, — майор почесал затылок и усмехнулся. — Но специалисты говорят… Впрочем, они много чего говорят. У меня уже голова болит от их базара.
— Так в чем вопрос? — сухо спросит Семен.
— Надеюсь, ты понимаешь, что тебя в любом случае будут изучать до конца жизни? На Анаконде и Кобо погибли две дивизии Космофлота и его спецы будут землю рыть, чтобы разобраться с этим делом. Оно, кстати, уже стало темой номер один в прессе.
— Я понимаю ситуацию. Мало ли что, может, в меня этот гадюка Шролл чего вставил.
— Дело тут в другом.
— В чем же?
— А никто ни хрена не понимает в чем, — ответил майор после длительной паузы.
— Гм.
— Ты помнишь свой обморок на Анаконде?
— Ха, товарищ майор! Кто ж это, интересно, способен помнить собственный обморок?! Я хоть и прапорщик, но логически мыслить еще не разучился. Дураков лучше искать среди комендантского батальона. Там их до фига. Особенно — среди тех, кто охранял мой больничный бокс. Двоих там точно надо в полные идиоты записать.
— Я хотел спросить про события, предшествующие твоей отключке.
— Не умеете Вы допросы вести, товарищ майор… Уж извините.
— Твоя правда, драгоценнейший, —
— Мало злодеяний на крейсере?
— Для криминала есть корабельный дознаватель. Да и у него-то за последний год было только два «страшных преступления» — кражашестидесяти литров пива из камбуза одиннадцатой палубы да групповой мордобой «без причинения тяжких увечий»… А мое дело — блюсти государственные интересы, а не уголовщиной заниматься. Для того прокуратура есть и военная полиция.
— Скучно, наверное?
— Бывает.
— Я рад бы, товарищ майор, помочь. Честное слово. Однако не знаю — чем.
— Никто не может понять, как ты смог уцелеть на Кобо, Поленов.
— Мне там пришлось нелегко!
— Какое там «нелегко»! Склад, где ты якобы сидел, был из сверхпрочного материала. И все полностью испарилось. Без следов! Там даже от стали ничего не осталось! А ты — жив и здоров!
— У меня палец на руке был вывихнут! И кожа — подрана.
— Тебе его, скорее всего, вывихнули, когда грузили на спасательный катер.
— И плохо мне было. Небось — от радиации…
— Семен, ты же нанотехник, значит, человек материалистического здравомыслия. Твое недомогание — простой шок от случившегося. Нервное, так сказать, расстройство. Тело же твое, и ты не можешь этого не чувствовать, в полном порядке.
— Живот второй уж день болит.
— Не надо было обжираться сладостями.
— Не надо было мне их столько предлагать.
— Ха!
— А что же компьютеры говорят?
— Они-то первыми и капитулировали. Специалисты продержались дольше, придумав около двухсот гипотез.
— Ну вот.
— Гипотез, Поленов. Не версий.
— А в чем разница?
— При придумывании версии не надо закладывать в ее параметры кардинальных нарушений законов известных нам наук.
— Типа, там, на Кобо, все было не так, как в обычном мире?
— Вот-вот. А самая популярная гипотеза — что там в тот момент и тебя-то самого не было. Не мог ты там находиться.
— Это как же… Я и, вдруг, «не мог»?! Непонятно.
— Я и сам уже ничего не понимаю. Зато наши ученые мудрецы в восторге. Твой случай может кое-кому из них сильно помочь в карьере.
— Значит, не все так плохо.
— Для тебя — так вообще все зашибись. Из-за тебя мы летим в космопорт Зыкинска. Кстати, тамошняя прокуратура признала за тобой право на статус военнослужащего. Теперь тебя ждут отпуск и офигенная денежная компенсация.
— А со службы меня, скорее всего, демобилизуют?
— Не думаю. Ты чересчур дорогой экземпляр, чтобы увольнять тебя и отдавать в руки гражданским. Более того, мне сообщили друзья из Генштаба, что скоро оттуда пришлют официальный приказ о назначении меня… м-м… твоим куратором.