Любить - значит жить
Шрифт:
— Продолжим пить наш кофе, — ответила Гейл.
— Что ж, не возражаю, — отозвалась Джойс.
Они закурили. За окном по тротуару бежали люди. Торопились в укрытие в саду около замка. Трамваи и автобусы остановились. В несколько минут весь Эдинбург, казалось, вымер и погрузился в странную тишину.
— Они не бросают бомбы, — весело сказала Джойс. — Наши ждали их и смогли обезвредить. Я не двинусь с места, пока не допью свой кофе.
Интересно, где сейчас Ян? — подумала Гейл. Наверное, где-нибудь вместе с Биллом. Наблюдают за тем, как зенитки готовятся к действию. Нарастающий гул самолетов заставил девушек застыть перед окном. Три британских перехватчика, словно три огромные черные птицы, мелькнули на сером небе и исчезли в восточном направлении. Затем через несколько минут снова послышался сигнал — отбой тревоги. Медленно город возвращался к жизни.
Джойс с удовольствием допила кофе. Ей нравилась миссис Кардью, хотя она с трудом понимала, что происходит с этой девушкой. Но даже и невооруженным глазом было видно, что Билл Кардью ей не пара. Хоть молодой человек и отличался внешней привлекательностью, он был прохвостом. И все в замке знали это.
Глава 22
Сначала предполагалось, что Джун пробудет вместе с родителями в замке только две недели, но затем девушка решила остаться еще. Она объясняла это тем, что здесь она «премило» проводит время. Совсем неприятно возвращаться к старой тетке на юг, вместо того чтобы блистать здесь среди офицеров своей красотой и флиртовать с Биллом.
Ногтоны были просто счастливы, что их драгоценная дочь побудет с ними еще чуть-чуть. Они обратились с просьбой к Яну, чтобы он разрешил Джун остаться в Лох-Касл на пару недель. Чтобы выглядеть вежливым, ему пришлось согласиться. Хотя сделал он это с большой неохотой.
Поэтому, когда наступил декабрь, Джун все еще жила в замке.
Она продолжала встречаться и поддерживать отношения с мужем Гейл.
К этому времени девушка была уже настолько сильно влюблена в красавца Билла, насколько ей позволяла ее мелкая натура. Он же, в свою очередь, держал девушку в подвешенном состоянии. Не позволял ее пылу охладеть, но в то же время не давал ее чувствам развиваться дальше. И тем не менее в один прекрасный день молодой человек понял, что откусил значительно больший кусок, чем сможет прожевать. Теперь она требовала большего, чем поцелуев и объятий в парке. Она, казалось, сошла с ума от любви. Похоже, скоро Джун захочет, чтобы Ян официально развелся с Гейл и женился на ней.
Но Билл вовсе не собирался этого делать. Он, без сомнения, предпочел бы жениться не на Гейл, а на Джун, если б встретил ее первой. А учитывая положение ее родителей, такой брак вообще можно было бы считать весьма удачным. Но слова «развод» не было в его лексиконе. Хороший солдат не может так поступать. К тому же к Джун его звала плоть, а к Гейл — сердце.
Иногда он вдруг начинал чувствовать раздражение по отношению к Джун, особенно когда она слишком явно пыталась привлечь к себе внимание. Однажды, встретив его в столовой, она довольно громко прошептала:
— Я не видела тебя уже несколько дней. Мы просто должны увидеться сегодня где-нибудь после обеда.
Билл бросил беглый взгляд на присутствующих. Гейл разговаривала с бригадиром. Она выглядела немного лучше, и последние дни они неплохо ладили. В дальнем углу комнаты сидел Далмиер. Их никто не мог слышать. Билл сказал:
— Ради бога, не нужно привлекать к нам внимание.
Джун покраснела, и ее браслеты сердито зазвенели.
— Не смей так со мной разговаривать, Билл, — начала она.
Он прервал ее.
— На нас все смотрят, — процедил он сквозь зубы.
— Ерунда, никто даже и не думает обращать на нас внимание.
— Так в чем дело? — сдался молодой человек.
— Ведь ты сегодня свободен после обеда?
— Да, и я собираюсь вывести Гейл на прогулку.
— О нет. Мы сегодня с тобой прокатимся на машине.
Он нахмурился. Ему нравилось самому намечать свои планы. Но девушка ясно дала понять ему, что не потерпит отказа. Мистер Ногтон был сегодня занят и разрешил дочери воспользоваться своей машиной. Джун хотела, чтобы Билл отвез ее куда-нибудь, где они могли бы побыть одни.
Молодой человек стал возражать, но девушка настаивала, и в ее ледяных голубых глазах мелькнул зловещий огонек. Недовольно фыркнув, она выпятила нижнюю губку:
— Наверное, мне стоит рассказать маме, что со мной случилось и как я переживаю из-за этого. Я чувствую себя такой несчастной…
— Подожди минутку, — сказал Билл и снова нервно огляделся вокруг.
— Ну, так ты собираешься поехать со мной или нет?
Билл сдался. В конце концов, ему на самом деле хотелось побыть с Джун, но ее угрозам — «пожалуй, расскажу матери» — следует положить конец.
Пообещав что-нибудь придумать, молодой человек наконец согласился на встречу.
А Гейл в это время успела закончить свой разговор с бригадиром и оказалась лицом к лицу с Яном.
Вот уже несколько дней они не встречались и не разговаривали.
— Как ты? — озабоченно поинтересовалась она.
— Как обычно, — улыбнулся он ей сверху вниз.
От взгляда этих темных глаз у нее перехватывало дыхание.
— И у меня тоже… — неуверенно проговорила она.
— У тебя больше не возникало проблем с… ним?
— Нет. Надеюсь, я дала ему понять, что не стоит со мной так грубо обращаться. И у нас сейчас не возникает больше сцен.
Ян нахмурился:
— Я тоже ненавижу выяснять отношения.
— Меня только одно беспокоит, — сказала она. — Билл и…
Она не успела закончить предложение. Что-то остановило ее. Девушка уже была готова назвать имя Джун. Ей так хотелось обо всем рассказать Яну. Возможно, никто в замке не замечал связь ее мужа с этой девушкой. Но Гейл знала об этом. Она знала, что они тайно и довольно часто встречаются. И не могла придумать способ, как положить этому конец. Если поговорить с Джун, то выплывет имя Яна. Билл сразу же обо всем узнает. Случится скандал, из-за которого пострадают все.
— Что ты хотела сказать, дорогая? — спросил молодой человек, а затем добавил: — Слава богу, все эти грязные сплетни скоро прекратятся. Я уезжаю во Францию.
От этих слов Гейл задрожала.
— Ян! — воскликнула она.
— Так будет лучше для всех, Гейл.
Она крепко сцепила руки:
— Обязательно во Францию?
— Да. По крайней мере, я на это надеюсь. Мне бы хотелось так.
— Да, так оно и будет. И у меня не будет ни минуты покоя…