Любить - значит жить
Шрифт:
Она сидела в комнате директора. Тихо и спокойно выслушивала все похвалы, которые так охотно расточали Биллу. Бригадир утверждал, что мистер Кардью исполнил священный долг и погиб, защищая Родину. Все в замке теперь будут обсуждать это. Теперь Билл стал героем. И она — вдова героя, которая теперь будет носить по нему траур.
Но она не хотела делать этого, потому что чувствовала — любое шоу, устроенное из этой смерти, будет лицемерием. Гибель Билла для нее не являлась чем-то ужасным, и Гейл отдавала себе в этом отчет. Но в то же время в тот миг, когда она услышала эту новость, то не восприняла смерть мужа как освобождение. Ведь теперь она может сообщить об этом Яну, и они наконец будут вместе. Но девушку слишком сильно потрясла смерть Билла, чтобы думать сейчас о Яне. И Гейл искренне сочувствовала старой миссис Кардью, которая в одиночестве будет переживать свое горе.
Гейл попросила отвезти ее на машине в магазин, где она купила огромное количество цветов, а затем отвезла их в госпиталь.
— Положите их рядом с ним, — попросила девушка одну из медсестер. — Чтобы все выглядело не слишком мрачно.
Оставшись одна, она вдруг почувствовала, что ее глаза стали влажными от слез. И она прошептала:
— Прощай, Билл! Прощай, мой бедный Билл! Ты ведь так любил жизнь, как жаль, что она уже кончилась для тебя. Мне так жаль. Я тоже виновата. Я сделала тебе больно.
Гейл упрекала себя за его смерть. Она не помнила ссор и того внутреннего противостояния, в котором они с Биллом жили все эти месяцы. Там, в госпитале, навсегда оставался английский офицер, умерший от ран.
По дороге в замок девушка не проронила ни слова. Джойс крепко сжимала ее руку и с сочувствием смотрела на нее. А Гейл снова и снова возвращалась в своих воспоминаниях к Биллу. Она видела его сегодня утром. Хорошо, что они не поругались перед его уходом. Он наклонился над нею в кровати и поцеловал в голову. Нежно, с любовью, а затем сказал, что не вернется раньше полудня. Билл говорил, что они с Питерсом собирались на зенитную площадку за мостом. По крайней мере, утешала себя Гейл, муж провел несколько последних часов своей жизни с молодым человеком, который ему был приятен, и занимался работой, которая давала ему удовлетворение.
Просто невозможно было представить, что улыбающийся, белозубый Билл никогда больше не вернется в Лох-Касл. Теперь, после его смерти, все чувства вдруг притупились, и Гейл помнила лишь о том, каким Билл был веселым, добрым. Ее память отчетливо воспроизводила день их свадьбы в мельчайших подробностях, те счастливые недели, которые они вместе пережили в Кингстоне.
У входа в замок Гейл встретилась миссис Ногтон. Ее враждебность и подозрительность исчезли без следа. Эта женщина, как и все остальные, знавшие Билла, хотели думать о нем и его вдове только хорошее.
Она протянула навстречу девушке обе руки и изобразила сочувствие на своем лице. Позже, пересказывая эту сцену своему мужу, миссис Ногтон патетически заметила, что бедняжка Гейл выглядела «ужасно».
— О, моя дорогая… — начала жена майора.
Сочувствие бывшего врага явилось последней каплей, и Гейл, уже больше не стараясь сдерживаться, горько разрыдалась. Миссис Ногтон и Джойс повели ее наверх.
В последующие несколько дней Гейл старалась не допускать даже и мысли о Яне. Она даже не написала ему, чтобы сообщить о смерти Билла. Просто не могла. С ее точки зрения это было бы неправильно. Позже она свяжется с ним. Где-то в самой глубине своего сердца девушка чувствовала, что придет день и она станет самой счастливой на свете.
Но сейчас необходимо сделать все, что требуется от вдовы, оплакивающей смерть мужа.
Когда она плакала, эти слезы были искренние. Гейл жалела Билла и его мать. Ее собственные родители решили приехать на север и поддержать дочь. Но миссис Кардью была настолько потрясена, что ей пришлось обратиться за помощью к врачу и остаться дома на попечении медицинской сестры. Впрочем, гордость от сознания того, что сын погиб геройской смертью, помогла пережить ей это горе. Она написала несколько патетических писем Гейл, где говорила, что всегда знала о высоком предназначении своего сына и что он был хорошим солдатом. Старая женщина пришла в страшное волнение, когда увидела фотографию Билла и большую статью о нем во всех газетах на центральной полосе.
Гейл старалась держать себя в руках, когда отправилась на похороны мужа, но это оказалось совсем непросто. Приглушенный бой барабанов и торжественный, напряженно печальный звук трубы разрывали ей сердце. Отец и мать под руки увели свою дочь. Десятки сочувствующих глаз проводили хрупкую, ссутулившуюся фигурку в черном. Такая молодая и печальная вдова!
Но в то же время Гейл представила себе, как Билл бы гордился такими пышными похоронами. Он был центром внимания такого огромного количества людей!
Глава 25
Пришло и прошло Рождество. Это было очень странное Рождество. Слишком большие перемены произошли в ее жизни. Слишком неожиданно она стала вдовой.
Гейл провела праздник вместе со своей семьей в Кингстоне. Приехали и Крис, и Перчинка. Они не могли нарадоваться тому, что их обожаемая сестра снова с ними. Все шло своим чередом. И Гейл воспринимала теперь свое замужество просто как странный поворот в своей судьбе. Ей казалось, что за эти месяцы рядом с Биллом она превратилась в кого-то другого, какое-то нервное, испуганное существо. Какая ошибка!
Но теперь эта интерлюдия со всеми страданиями и разочарованиями позади. Она чувствовала странное спокойствие, даже умиротворение. Вероятно, думала девушка, Билл не хотел, чтобы она оплакивала его слишком долго. Гейл ходила в одежде темных тонов, но не в черной. Сейчас шла война, и никто не имел права выставлять напоказ свои собственные страдания. Особенно в ее случае, посчитала девушка, это было бы лицемерием. Оказавшись в Кингстоне в кругу своей семьи, она ощутила себя свободной и почувствовала, что еще сможет стать счастливой.
Она написала Яну и получила от него ответ. Но не сразу — письмо шло очень долго. Он почти ничего не сообщил о себе, рассказал только о том, что жизнь в гарнизоне оказалась достаточно комфортной.
Его письмо не было любовным посланием. Только соболезнование Гейл и старой миссис Кардью, но чувствовалось, что Ян потрясен.
Он проявил необыкновенный такт, понимание, деликатность. Ни намека на их связь или упоминания о своем личном отношении к смерти Билла. И ей было достаточно слов Яна, что он «отныне и всегда» в ее распоряжении. А ему хватило признания Гейл, что она не переставала думать о нем.