Любитель историй
Шрифт:
крючковатым носом. – Не дороговато ли?
– Это бесценные книги, - наугад ляпнул Рик. Ему ужасно не
хотелось возвращаться домой и оправдываться перед
отцом, что, задание, оказалось ему не по зубам.
– Вот как?
Тем временем, старьевщик, отложив товар в сторону, исчез
за стеной покрытого пылью стеллажа. Из глубины лавки
послышался шорох, а вскоре раздался невероятный грохот.
Рик вздрогнул, но остался стоять на месте.
Сработало
«Никогда не смей решать чужие проблемы, пока тебя не
попросят об этом. Но даже тогда, десять раз подумай и в
итоге, откажись, сославшись на излишнюю занятость».
Дождавшись пока воцарившаяся тишина окончательно
избавиться от посторонних шумов, юноша осторожно
произнес:
– Мистер Сквали, вы в порядке?
Старьевщик не отозвался.
– Может быть, я зайду попозже? – не отступая от правила
номер тридцать шесть и две четверти, уточнил юноша.
В ответ послышалось шевеление, и вскоре мистер Сквали
дал о себе знать, протяжно застонав и выкрикнув пару
крепких проклятий.
Рику был неприятен этот мерзкий, пронырливый
старикашка, который словно жадный крыс копошился в
куче своего серого богатства. И юноша с удовольствием бы
посмотрел, на то, как пожитки мистера Сквали,
обрушились на его маленькую с проплешинами голову. Но,
увы, мошенник оказался достаточно живучим. Его тяжелое
с хрипотцой дыхание вырвалось из глубины пыльного зева,
возвестив о скором возвращении.
– У меня появилась идея получше, юный мистер, - кряхтя
и кашляя, произнес старьевщик.
«Видимо, даже Всевышнему неугодна такая мерзкая
душонка и он решил оставить ее на земле», - рассудил Рик
вновь увидев мистера Сквали. – «Да уж, этот хитрец не
успокоился бы и на том свете: скупив у дьявола
всевозможные прегрешения, он продал бы их втридорога,
обратно его рогатому величеству».
– Что же вы решили мне предложить? – уточнил Рик,
чувствуя как пелена обмана уже опутывает маленькую
лавку своими липкими сетями.
– Давайте меняться. Меняться выгоднее, чем получать
звонкие монеты. Деньги что – потратил и забыл. А вещь она
надежнее. Ей можно пользоваться. За ваши две книги я,
пожалуй, предложу вам три пары старых ботфортов, одну
слесарную пилу, правда, со сточившимися зубчиками и
почти новую трость с орлиным навершием. Пять к двум.
Ну? Что?! Решайтесь! По-моему, невероятно выгодное
предложение.
– За две потрясающие книжки? – поразился Рик.
– Потрясающие? Ну-ну, юный мистер. Так уж и
потрясающие?
старьевщик и сразу начал объяснять, указывая пальцем на
недостатки: - Вот, посмотрите сюда: совсем рассохлась… А
вот тут – почти невидно строк… Я уж не говорю про
оторванную страницу. Она же самая первая, а получается
самая важная.
– Что?! Да как вы смеете! – Рик едва не схватился за голову.
Такой очевидный обман. Он был возмущен до глубины
души.
– Вы же сами ее откусили…
– Я?!
– Вы! А кто же еще?
– Юноша вы забываетесь! Хотите сказать, что я решил
отобедать вашим справочником судостроения?! Да вы в
своем уме! Кто вам поверит?!
И в этот самый миг Рик понял, что угодил в силки старого
крыса.
– Вот я и говорю, - желчно улыбнувшись, старьевщик потер
ладони.
– Пять вещей лучше двух… Иначе не сторгуемся.
Дома он не оправдывался и не пытался объяснить обман,
на который так легко попался. Отец долго рассматривал
рваную подошву одного из ботфортов, потом провел
пальцем по зубчикам пилы, а на трость бросил лишь
мимолетный взгляд, и наконец, вынес свой вердикт:
– Это действительно очень ценные вещи!
«Не может быть!» - Рик едва не произнес мысли вслух.
– Не радуйся, - заметив на лице сына проявившийся
румянец, отец стал мрачнее тучи. – В целом, ты не
справился с поручением и наказания не избежать.
И не было в этом ничего удивительного. Мир за порогом
дома Джейсонов сильно отличался от привычных людских
устоев. Мир, созданный главой семьи, где действовали
совсем другие законы. Там, за чертой дома, у тысячи детей
был праздник, а у Рика - порция розг, и очередное новое
правило на закуску.
– Воспринимай наказание достойно, с мужеством, никогда
не проси отсрочки и помилования, - учил отец, воздавая по
заслугам своему отроку. И так, до тех пор, пока правило не
срывалось с дрожащих губ Рика.
Когда последний удар оставил на спине юноши глубокую
алую борозду, он шмыгнул носом и покорно одернул
рубашку.
– Теперь ты понял свою ошибку? – поинтересовался
мистер Лиджебай.
– Безусловно, - соврал сын. На этот случай
воспользовавшись еще одним правилом отца. Правда,
истолковал он это самое правило достаточно превратно.
Только родителю знать об этом было совсем необязательно.