Люблю твои воспоминания

Ахерн Сесилия

Эл начинает вбивать в стену гвоздь, и Джастин повышает голос, чтобы они расслышали:

— Я не возьму вас в театр!

— Ты же взял меня с собой, когда вы с Делией Джексон пошли на свидание. — Эл перестает забивать и поворачивается к нему: — Почему сейчас должно быть по-другому?

— Эл, мне было десять лет.

— И что? — Тот пожимает плечами, снова берясь за молоток.

— А что, если она знаменитость? — возбужденно говорит Дорис. — Господи, а ведь и так может быть! Я думаю, так и есть! Представляете, Дженнифер Энистон сидит в первом ряду, а рядом

с ней — свободное место! Боже мой! — Она поворачивается к Элу с широко раскрытыми глазами: — Джастин, ты просто обязан сказать ей, что я ее страстная поклонница.

— Стоп-стоп-стоп! Не задохнись от восторга! Каким образом ты пришла к такому выводу? Мы даже не знаем, женщина ли это. Ты помешана на знаменитостях, — вздыхает Джастин.

— Ага, Дорис, — присоединяется к нему Эл. — Возможно, это просто обычный человек.

Джастин закатывает глаза.

— «Ага», — передразнивает он брата. — Потому что знаменитости не обычные люди, на самом деле они чудовища из преисподней с рогами и тремя ногами.

При этих словах Эл и Дорис разом отрываются один от забивания, другая от развешивания — и поворачиваются к нему.

— Завтра мы едем в Дублин, — говорит Дорис тоном, не допускающим возражений. — Это день рождения твоего брата, и выходные в Дублине и хорошей гостинице, вроде отеля «Шелбурн», — а мне, то есть Элу, всегда хотелось остановиться там, — будут для него прекрасным подарком.

— Дорис, «Шелбурн» мне не по карману.

— В таком случае нам нужно что-нибудь недалеко от больницы на тот случай, если у него будет сердечный приступ.

Стало быть, мы все едем! — И она радостно хлопает в ладоши.

Внезапно Дорис умолкает и впивается глазами в экран, на котором появляется крупный план актрисы, поднимающейся на сцену. Дорис промокает увлажнившиеся глаза:

— Я так за нее счастлива!

Джастин удивленно вскидывает бровь:

— Кто это?

— Господи, Джастин! — с возмущением восклицает Дорис.

Она шепчет: «Тише! Тише!», когда актриса срывающимся от слез голосом произносит:

— О господи! Я не могу в это поверить, правда, не могу! У меня нет слов. Единственное, что я способна сейчас произнести, — это спасибо, спасибо, спасибо!

Дорис ахает.

— Это же знак! Джастин спас жизнь Дженнифер Энистон! — в экстазе выдыхает она.

Глава тридцать седьмая

Я еду в город, чтобы встретиться с Кейт и Фрэнки, которые должны мне помочь выбрать наряд для сегодняшнего похода в театр, когда у меня звонит телефон.

— Алло?

— Джойс, это Стивен. Мой начальник.

— Мне только что поступил еще один звонок.

— Это чудесно, но разве ты должен перезванивать мне всякий раз, когда это случается?

— Джойс, это еще одна жалоба.

— От кого и на что?

— Звонила семейная пара, которой ты вчера показывала особняк.

— Ну и?…

— Они отказались.

— О, как жаль! — восклицаю я с притворным сожалением. — Сказали почему?

— Да, представь себе. Похоже, что кто-то из наших сотрудников убедил их, что для воссоздания

исторического облика дома они должны заказать строителям дополнительные работы. И знаешь что? Их совершенно не вдохновил список этих работ, который включает… — Я слышу шелест бумаг, и он читает вслух: — …потолочные балки, открытую кирпичную кладку, печь с дровами, камины… Ну и так далее. В итоге они отказались.

— Тем не менее это вполне разумно. Обычно строители восстанавливают старинные особняки, совершенно не заботясь о реалиях того периода. Ты считаешь, это правильно?

— Какая разница? Джойс, ты должна была только впустить их, чтобы они сняли мерки для Своего дивана. Дуглас почти что продал им этот дом, когда тебя… не было.

— На деле выходит, что не продал.

— Джойс, мне нужно, чтобы ты перестала распугивать наших клиентов. Мне что, нужно напомнить тебе, что твоя работа — продавать, а если ты этого не делаешь, то…

— То что? — Я начинаю распаляться.

— То… ничего, — смягчается он и мямлит: — Я знаю, что у тебя был тяжелый период…

— Он прошел и не имеет никакого отношения к моим способностям продавать дома, — огрызаюсь я.

— Тогда продай хотя бы один, — заканчивает он.

— Хорошо. — Я закрываю телефон и смотрю на город из окна автобуса. Прошла всего неделя, как я вернулась на работу, а мне уже нужен перерыв.

— Дорис, это так необходимо? — стонет Джастин из ванной комнаты.

— Да! — кричит она. — Мы здесь именно для этого. Мы должны убедиться, что сегодня вечером ты будешь хорошо выглядеть. Поторапливайся, ты переодеваешься медленнее, чем женщина.

Дорис и Эл сидят на краю их кровати в дублинской гостинице. Не в «Шелбурне», к большому разочарованию Дорис, а в отеле типа «Холидей Инн», но поскольку он находится в центре города по соседству с самыми известными магазинами, она все-таки вполне довольна. Утром, когда они приземлились, Джастин был полон решимости показать им достопримечательности, музеи, церкви и замки, но на уме у Дорис и Эла было совсем другое. Шопинг. Культурная программа ограничилась экскурсией на «Ладье викингов», и Дорис громко взвизгнула, когда вода реки Лиффи брызнула ей в лицо. Всего несколько часов оставалось до начала оперы — до того, когда он наконец узнает, кто эта таинственная незнакомка. При мысли об этом его охватывало беспокойство и нервное возбуждение. В зависимости от его везения этот вечер может стать мучительным или прекрасным — как ему повезет. Ему нужно придумать план отступления, если все пойдет по худшему сценарию.

— Джастин, поторопись! — снова кричит Дорис, и он, поправив галстук, выходит из ванной.

— Давай, давай, давай! — выкрикивает Дорис, пока он расхаживает по номеру в своем лучшем костюме. Он останавливается перед ними и неловко поеживается, чувствуя себя маленьким мальчиком в костюме для причастия.

Воцаряется тишина. Эл даже прекращает хрустеть попкорном.

— Ну что? — нервно спрашивает он. — Что не так? Что-то с лицом? Где-то пятно? — Он смотрит вниз, разглядывая себя.

Дорис закатывает глаза и качает головой: