Люблю всем сердцем
Шрифт:
Весь второй день Минерва провела с ними. Вечером, убедившись, что ночью не будет им нужна, она вернулась в свою комнату и нашла там коробочку из ювелирного магазина с золотой цепочкой. По установившейся традиции подарок сопровождался запиской: «Минерве с любовью. Джад».
Он употребил слово «любовь» и это заставило сердце Минервы забиться чаще. Если бы еще поверить, что он хотел сказать именно это. Она долгое время рассматривала цепочку, примеряла ее. «Это он детей любит», – наконец сделала она вывод и, со вздохом убрав подарок обратно в коробку, легла спать. Проснулась она совершенно
– У меня такое впечатление, что ты сама заразилась, – сказал он.
Минерва кивнула и прополоскала рот.
– Я помогу тебе. – Он взял ее под руку, чтобы проводить в постель.
– Тебе лучше держаться от меня подальше, ты сам можешь заразиться. – Минерва попыталась отодвинуться от него.
– Ты посмотри на себя: белая как полотно. Нет, я тебя одну в таком состоянии не оставлю. Сейчас доведу тебя до постели и схожу за таблетками, которые мы давали детям. И не вздумай принимать ванну в одиночестве.
У Минервы не было другого выхода, как согласиться. Ноги были словно ватные.
Джад помог ей добраться до кровати, ненадолго оставил, чтобы вернуться обратно с мокрым полотенцем, которое он водрузил на ее разгоряченный лоб.
– Как ты думаешь, те таблетки, что ты давала детям, тебе помогут?
Она кивнула.
Джад снова покинул ее, но только для того, чтобы тут же вернуться с таблетками и стаканом воды.
Минерва выпила лекарство и без сил откинулась на подушку.
– Спасибо, – поблагодарила она его.
– Спи, – приказал он ей и сам прилег рядом. – Я побуду с тобой, вдруг тебе что-нибудь понадобится.
– Тебе здесь страшно неудобно, – забеспокоилась она.
– Не волнуйся. Я все равно тебя не оставлю, а сейчас спи. Сон – лучшее лекарство.
«Справедливо замечено», – отметила про себя Минерва и закрыла глаза. Пару раз она просыпалась оттого, что во рту окончательно пересыхало, и каждый раз Джад оказывался рядом.
Утром Джад сам измерил у нее температуру и, отметив, что она снова поднялась, заставил Минерву повторно выпить таблетки.
Когда он вышел на кухню сообщить, что Минерва заболела и приглядывать за детьми сегодня придется Люси, Минерва, воспользовавшись моментом, решила принять душ. Взглянув на себя в зеркало, она ужаснулась. Мало того, что чувствует себя чуть ли не при смерти, так еще и выглядит, как сама смерть. Джад уже давно должен был потерять к ней всякий интерес.
Джад вернулся раньше, чем Минерве удалось вымыться.
– Ну зачем ты так? Тебе еще рано вставать, ты слишком слаба.
Память услужливо подсказала ей похожую ситуацию из прошлой жизни. Это было уже после смерти матери. Если она болела, то всегда оставалась одна, отец к ней даже близко не подходил, боясь заразиться. Зато если болел он, она всегда была рядом с ним.
– С тех пор как умерла моя мать, я всегда сама заботилась о себе во время болезни, – объяснила Минерва свое поведение, забираясь обратно в постель.
– Но только не в этом доме, – сказал Джад. – Я сегодня остаюсь дома и не отойду от тебя ни на шаг, а Люси будет присматривать за детьми.
Минерва
– В этом нет никакой необходимости, – слабо запротестовала она.
– Есть! И не спорь. Помнишь, я поклялся любить и заботиться о тебе и в болезни, и в горести.
– Помню.
– А теперь спи.
Понимая, что спорить дальше не имеет никакого смысла, она закрыла глаза.
Лишь утром следующего дня Минерва проснулась с ощущением, что ее силы стали постепенно восстанавливаться. Удивительней всего казалось то, что Джад спит рядом в ее комнате. Во время болезни он сумел не только окружить ее заботой. Его присутствие вселяло в нее уверенность, что она находится под надежной защитой, что все будет хорошо.
Уж кто-кто, а она может оценить, что это значит, если рядом человек, на которого можно положиться. Больше всего на свете она боялась умереть в полном одиночестве. Этот страх родился в ней после одного тяжелого случая. Тогда она проболела больше двух недель. Отец лишь заглядывал в ее комнату утром и вечером. Убедившись, что силы к ней еще не вернулись, он снова оставлял ее одну. Первый приступ болезни оказался столь сильным, что она не могла встать и сходить к врачу, который бы назначил лечение. А когда добралась до больницы, то после осмотра не смогла выйти из кабинета. Да и дальше было ненамного лучше. Ведь даже стакан воды некому было подать…
– Ну как, уже лучше? – спросил Джад.
– Думаю, жить буду, – отозвалась Минерва. Он нежно улыбнулся.
– Я очень рад это слышать.
Минерва положила голову ему на грудь так, чтобы были слышны удары сердца.
– Спасибо, что был со мной рядом, заботился обо мне.
Джад погладил ее по голове, убирая прядь волос с лица.
– Я пытался сказать тебе, что хочу заботиться о тебе всю оставшуюся жизнь.
Минерва изучающе посмотрела на него. Нет, в его глазах не было жалости, лишь нежность и ожидание ответа.
– Думаю, раз ты так говоришь жуткому пугалу, в которое я превратилась, значит, это серьезно.
Джад и впрямь был серьезен, как никогда.
– Да. Любовь пришла ко мне так естественно, что я даже не понял этого. А потом пережил кошмар, представляя, что могу окончательно тебя потерять.
Минерва шмыгнула носом, стараясь сдержать слезы.
– Ты действительно меня любишь?
Он нежно улыбнулся.
– Да, я по-настоящему люблю тебя, Минерва. Нежно, ласково и глубоко. Всем своим сердцем. И в моих глазах ты всегда самая красивая. Ты самая неповторимая и любимая. Это то, что я знаю твердо.
Одинокая слезинка скатилась по щеке Минервы, она все же не смогла ее удержать. Только Джад, ее замечательный Джад, мог быть таким великолепным.
– Ты самый лучший мужчина в мире. И я люблю тебя еще сильнее, – призналась она.
Джад хотел было ее поцеловать, но она нежно отстранила его.
– Не будем испытывать судьбу. Тебе совсем не обязательно болеть этим ужасным гриппом. – Улыбка Минервы сменилась напускной маской обиды. – Не хватает еще, чтобы ты болел, когда я уже выздоровею. Мне все-таки хочется достойно отметить возвращение в твою спальню.