Любовь без гордости. Я знаю – ты мой!
Шрифт:
– Глупая девчонка, ей знания сами в руки плывут, а она отказывается!
– Мур… – рыкнула так, что у самой уши заложило.
Я и так была на пределе, а тут еще своенравный гримуар. Знал ведь мою позицию по отношению к этому свойству ведьминской силы и мага-менталиста. А все туда же, издеваться и жадничать.
– Понял, – горестно вздохнул он, – все исправлю. Но, Алиса, тут такие рецепты! Правда, спектр действия интересный… Ты о медленных пытках за столом думала?
О да, было бы кстати. Выпотрошила бы всю информацию, которую от меня утаили!
– Ух, какая
Он и так из тонкой тетрадки вырос в полноценную книгу, а теперь со скачками с рецептами выглядел как старинный молитвенник Светлоокой Альири, что лежит на алтаре в часовне храма. Очень объемный манускрипт, в него записывали не только молитвы, но и все чудеса, случавшиеся при ней. Учитывая, что Светлоокая жила ни много ни мало семьсот лет, то…
– Исправь, пожалуйста, Мур, – устало попросила, – мы создадим свои, намного лучше. Слово ведьмы.
– Слово даешь? – недоверчиво переспросил вреднючий гримуар. – Ну так и быть…
Пока Мур копошился, периодически попискивая, я переоделась в удобную просторную одежду. Еще в пансионе выработалось – если я полностью погружена в эмоции, должна с головой уйти в учебу или физическую работу.
Нам, хоть мы и леди, приходилось – особенно первые два года – убирать посуду в столовой, наводить порядок в отведенном крыле пансиона, самим поддерживать чистоту в спальнях и классных комнатах. Наставницы считали, что любая аристократка обязана знать домоводство изнутри, чтобы управлять прислугой и иметь представление о том, сколько сил и средств затрачивается на ведение хозяйства. Магией пользоваться запрещалось, ведь прислуга в основном – простые люди. Лишь экономки да управляющие иногда владеют магией, и то бытовой.
В общем, сейчас я желала спустить пар излюбленным методом – зубрежкой и практикой. Правда, не учла того, что мой обеденный спич не пожелают замять.
Стук в двери раздался в тот момент, когда Мур уничтожил лишние сведения и теперь пыхтел, настаивая, чтобы мы приступили к «теловредительным» рецептам. Я же хотела попрактиковаться в зельях, укрепляющих физические возможности и выносливость тела.
Однако ни его, ни моим планам не суждено было сбыться.
– Войдите, – прокричала и, взяв гримуар в руки, вышла в гостиную.
Первой мыслью было, что явился Зейн – либо извиниться, либо потребовать сатисфакции. Второй – что пришла пристыженная Сицилла. Однако я ошиблась, моим неожиданным гостем стал Кортин.
– Вот уж кого не ожидала увидеть, – не стала скрывать эмоций.
Перед ним можно не держать лицо, все равно менталист при должном усердии отличит правду от лжи. А радости при его появлении я не испытывала. Ни капли.
Правильно, Алиска службу сослужила, о ней можно и забыть. Подумаешь, подсобила, когда требовалась помощь. Сейчас же у них с Сициллой все прекрасно. Не удивлюсь, если Кортин пришел с приглашением на свадьбу, которую эти двое не постесняются сыграть прямо здесь.
– Извини, сестренка, – понуро выдал он, – разрешишь пройти?
– Ты уже вошел, – пожала плечами, но указала на диван: – присаживайся.
– Я
Вздрогнула: вот умел братец не просто смотреть в корень проблемы, а вытаскивать его на свет. Я действительно обиделась. И сильно. Но кто сказал, что я в этом признаюсь?
– Ее инициация прошла не совсем правильно. – Брат залился краской.
– Ты сделал ей больно?
– Нет-нет, с этим все в порядке. – Кортин стал совсем пунцовым. – Что-то не так с потоком энергии, мне приходится постоянно держать ее на ментальном поводке.
– Что?!
– Мне сложно объяснить, но могу показать. Открою тебе сознание, однако… Алиса, пообещай, что никогда никому не расскажешь. Мне придется показать практически все.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Сейчас Сицилла с другими ведьмами, и у нас не больше двадцати минут для беседы. Если начну рассказывать, подбирая правильные слова, мы не управимся. Потому предлагаю показать, но не уверен, что смогу скрыть нашу близость с Сициллой.
Его страхи были понятны. Открывая сознание более сильному менталисту, ты не можешь быть уверен, что не покажешь больше, чем планировал. Я знала, чего он боится. И конечно же, никогда не стала бы использовать полученные знания против подруги.
Стыд жег меня. У нее проблемы, а я думаю только о себе.
– Кортин, я уверена, что при других обстоятельствах ты бы не пошел на это, значит, все очень серьезно. Поэтому показывай, а потом обсудим и решим, чем я смогу помочь.
– Ей уже помогают. Она пьет специальные настойки, чтобы быть в отличном настроении. Это необходимо, – Кортин взъерошил свои волосы, – ее чувства стали якорем…
– Не болтай, – вздохнула, – показывай.
Острожное прикосновение горячих пальцев к моему лбу, и я словно с головой ухнула на дно озера.
К слову, интимных моментов я увидела не много, и слава Светлоокой Альири! Хватило и того, что эти двое чувствовали. Меня будто бурным потоком протащило по кромке каменного берега.
Но состояние названой сестры мне не понравилось. Ее сила была стабильна только в присутствии Кортина, испытываемая к нему любовь стала якорем для ее сознания и постоянно поступающей энергии. Такого не должно было происходить. Потому что тело должно было выполнять функцию закупоренной пробкой колбы. А Сицилла была не просто сосудом с открытым горлышком, а еще и с трещинами, и энергия шарашила в стороны, без разбору сметая все на своем пути.
Прокручивая в голове все, что показал Кортин, пыталась найти причину подобного казуса – что стало толчком, что могло так повлиять на Сициллу? Почему вместо того, чтобы принять даруемую миром энергию, она не усваивает ее, а позволяет потоку увеличиваться и практически распыляться? Почему ее сознание не борется, стараясь справиться с ситуацией?
И в корне не согласна была с Кортином, посчитавшим за благо держать Сициллу на ментальном поводке. Ей и так несладко, а придя в себя, вряд ли она скажет спасибо за это.