Любовь больше, чем правда
Шрифт:
Несколько месяцев Хулио копил деньги. Клянчил их у своих родителей, у товарищей, у пассажиров метро. И накопил-таки, насобирал. Он отдал им всю требуемую сумму. Всю до последней копеечки…
И они как бы отпустили меня. Однажды ранним вечером Хулио усадил меня в свою машину и я…, я даже не обернулась. Я так боялась. И как я была счастлива оказаться в трех кварталах от них. Как я благодарила Хулио. А он только лениво отмахивался и как-то так странно улыбался.
Наверное, он предчувствовал, что так просто эта история
Так и вышло. Они не могли простить моей потери Хулио, взявшемуся на их головы ни с того ни с сего из ниоткуда. Они следили за ним по пятам. Узнали, где он живет, с кем и чему учится. Вызнали расписание и распорядок.
Сначала они пытались покалечить его до смерти лестницей в библиотеке. Но промахнулись и убили старенького профессора, по счастливому совпадению читавшего в тот день «Лестница в небо».
Потом они ворвались в его квартиру и расстреляли ее из автоматического оружия. Но Хулио в этот момент занимался нырянием в ванной и ни одна из выпущенных пуль не коснулась мальчика.
Настороженная таким оборотом полиция приставила к Хулио круглосуточную охрану. Но и это не остановило их.
Знаешь, в этих высокооплачиваемых колледжах ежегодно проводят медицинские профилактические осмотры, чтоб там ничего не завелось у студентов непотребного. Так вот, во время такого осмотра подкупленный ими санбрат ввел в вену Хулио насыщенный раствор субтропического сифилиса.
Ты себе представить не можешь, что это такое.
Всего за два дня Хулио угас, истлел, умер в страшных и незаслуженных конвульсиях. Безо всяких улик превратился непонятно во что. Полиция просто помахала удостоверениями у меня перед носом:
— Извините, мы не венерологи, ничего сделать не можем…
Но тем тварям, представь себе, и этого показалось мало. Они обрекли на мучения и интеллигентнейших родителей Хулио, которым он незадолго до собственной смерти представил меня пред ясны очи.
Что они натворили… Чужим почерком написали и подбросили родителям анонимку, из которой явственно явствовало, что их сын действительно учился в нашем городе, но учился совсем не тому, чему следовало бы. Мол, все присылаемые родителями деньги тратил он на посещение вертепов, на таких девок, как я… И еще написали, что позорная болезнь — это естественное завершение его удачной порнокарьеры.
Мать Хулио, обожавшая его, гордившаяся своим единственным достойным сыном, прочитав анонимку, попросту сошла с катушек. Отец же немедленно отправился мстить проституткам…
А те сволочи, отправившие анонимку, догадались позвонить и мне. Они смакуя, в подробностях рассказали, как все гнусно и славно обстряпали и обтяпали.
О, Хулио… О, мать Хулио и отец Хулио…
Айша шмыгнула носиком:
— А я ведь уже видела всех нас в будущем весьма небезразличными друг к другу людьми… А те сволочи живут себе, хлеб с маслом жуют…
— Сволочи, — эхом отозвалась Катя. И чтобы утешить Айшу, перевела разговор на другие рельсы:
— Айша, а я приглашаю тебя на свадьбу…
— Ты выходишь замуж? — приятно поразилась Айша, — За кого?
— Скажу только тебе, лучшей подруге. Обещаешь хранить секрет? Чтоб больше никому?
— Обижаешь, подруга. Сохраню и эту твою тайну. Так кто он?
— Константин Пиль…
— Постой-постой, — напряглась мозжечком подруга, — Ты выходишь замуж за того самого Пиля? За ведущего «Угадай обезьяну»?
— Точно, — незатейливо подтвердила Катя.
— За этого сына миллионера Пилеменоса?
Это, однако, невеста опровергла:
— Нет, у Константина самый обычный отец. Просто всегда очень занят. И поэтому все шутят, что он прям как миллионер Пилеменос. Ну, а часть этой славы перепадает и моему жениху…
— Жаль, что не сын миллионера, — снова несколько расстроилась Айша, но тут же воспряла: — И все же, какая ты счастливая. Будешь теперь колотиться по хозяйству. Обед мужу готовить. С работы встречать… А на свадьбу я обязательно приду. Да, как твои родители? Будут?
Катя отхлебнула абсента:
— Они еще ничего не знают. Но очень скоро я представлю им своего жениха. И, надеюсь, все в моей жизни окончательно наладится…
— Дай-то бог, — покачнулась в кресле Айша, — только будь осторожна, подруга.
— Почему? — на всякий случай поинтересовалась белокурая, — теперь мне уже нечего боятся.
— Как знать, — разъяснила черноволосая, — на днях ко мне подкатывал очень странный тип из полиции. Расспрашивал о нашем прежнем месте работы. Называл фамилии, клички, показывал фотографии. Мне представилось, что ты его интересовала больше всех остальных…
— Кому я интересна? — легко сымитировала Катя.
— Не знаю, — чистосердечно призналась Айша. И вздохнула.
Переваривая похлебку из новостей подруги, Катя тоже вздохнула:
— А может, тебе действительно показалось. Забудь об этом. Лучше помоги мне подобрать десяток платков для носа будущего мужа.
Айша тут же вдохновилась:
— С удовольствием, подружка. Или как тебя теперь называть — госпожа Пиль?…
— Не смейся. Для тебя я всегда буду только подружкой, подружкой Пиль…
Они расцеловались и в обнимку ринулись обратно в магазин, перейдя между прочим кому-то дорогу в неположенном месте.
8. «Чикита запрягает Большого оленя»
— Суки, — без акцента скрипнул зубами и колесами мчавшийся по каким-то своим чрезвычайным и полномочным делам посол Лафландии. Он не признал Катю, и тем более Айшу. И вообще он тут же забыл о них. Мысли его были заняты другим. Большой олень в третий раз прослушивал магнитофонную пленку, переданную ему Мойшей Каплан с оказией: