Любовь больше, чем правда
Шрифт:
Константин попытался отвести свой взгляд от фотографии. Но через минуту снова посмотрел на нее. Подумал и решительно вытянул карточку из журнала. И вблизи не опознав конкретную особу мужского пола, перевернул фотографию. Прочел шепотом легко обнаруженную надпись:
— «Любимой Катеньке от ее пупсика Ры…» Датировано сегодняшним днем… «Пупсика Ры…»
Пиль задумался и спросил уже во весь голос:
— Катя, кто такой «пупсик Ры»?
Невеста, занятая приятным делом,
— О чем ты?
Константина, однако, такой диалог начал раздражать:
— Ты знаешь, я не против твоих прежних связей. Я и сам, конечно, не мальчик. Но только не делай из меня кретина. Раскрой свою страшную тайну, скажи: «Ну был у меня „пупсик Ры“. Теперь с ним все покончено, я люблю только тебя». И все. Проехали мимо кассы…
Катя все еще не принимала Константина всерьез:
— Отвяжись. Не было у меня никакого «пупсика Ры». Был бы, призналась. Хоть «Ры», хоть «Бры». Но нет у меня никого, кроме тебя.
Константин вздохнул, чтобы не завестись:
— Давай все-таки не начинать нашу совместную жизнь со лжи. Ну, подумай. Откуда здесь взялась эта бутылка, эта фотография с надписью для тебя? Откуда, если не из твоего прошлого?…
Катя наконец задумалась, но все еще достаточно легкомысленно:
— Правда, не знаю, откуда они взялись. Ты что, мне не веришь?
Константин бросил на стол фотографию, усмехнулся и подошел к девушке. Обнял ее:
— Дурак, конечно. Но верю.
Теперь уже Катя начала обижаться:
— Я по глазам вижу, что не веришь…
Жених попытался примириться:
— Успокойся, верю, верю. Это какое-то странное недоразумение. Может тебе это все какой-то влюбленный сумасшедший телезритель прислал. И ты никогда его не видела и больше не увидишь, фетишиста эдакого…
Катя привычно обмякла в его руках:
— Ну, наконец-то, сказал хоть что-то разумное.
Константин продолжил курс на примирение:
— А может это твоя подруга так пошутила.
Невеста снова напряглась:
— Извини, но мои подруги так не шутят.
Жених хотел взять свои слова взад, но звонок в дверь не позволил ему это сделать.
Катя крикнула:
— Войдите…
На пороге возникла знакомая консьержка. Под мышкой она держала фирменный пакет клуба «Дипломат»:
— Госпожа Андреева… Из прачечной привезли постиранные одежду и белье господина Рыпуло…
— Что? — нервно вздрогнула рюшами Катя, — какого господина? Это какое-то недоразумение. Наверное, перепутали адрес. Отправьте обратно…
— Хорошо, госпожа Андреева, — смиренно попятилась консьержка.
Константин же укоризненно смерил Катю взглядом:
— Господин Рыпуло…
Катя попыталась что-то вставить, но Константин уже не мог ей этого позволить. В развернувшемся в его голове сценарии не было места для реплик провинившейся:
— Мало того, что ты мне изменяешь, так изменяешь еще и до свадьбы.
Мало того, что изменяешь до свадьбы, так еще и издеваешься надо мной? Подружка у нее была. С усами…
Константин вновь посмотрел на валяющуюся на столике фотографию:
— Развлекаешься тут с пупсиком Ры на всю катушку. Выпиваешь с ним.
Обстирываешь. Обглаживаешь. Обслуживаешь, так сказать, по высшему дипломатическому разряду. Наверное, и на свадьбу его пригласила? Для полного удовольствия и удовлетворения…
Услышав такое, Катя легко перешагнула через свадебные атрибуты. Гневно распахнула перед женихом дверь:
— Иди к черту. Убирайся. Ты, наверное, хватил лишнего…
— Я вообще еще не пил сегодня, прынцесса…, е-мое, — обхватил Пиль свою распухшую маковку.
Глядя на это, Катя чуть было не смилостивилась:
— Одумайся. Ты болен, Константин…
Но жених, кажется, собирался распоясаться еще до свадьбы:
— Я болен? Надеюсь, что еще нет. Если ты, конечно, не…
Катя мгновенно залилась подобающей краской:
— Какую гадость ты собираешься сказать мне на этот раз?
Константин медленно заколесил по комнате:
— Я не могу сказать тебе гадость… Я… Я… Ведь я любил тебя. Я впервые в жизни по настоящему любил кого-то. А она, она оказалась…
— Ну, говори…, — подбодрила его со школьной скамьи любящая точки над «и» Катя.
Но у Пиля язык во рту так и не повернулся:
— Нет, скажу я это или нет, уже не важно, уже ничего не изменится. Прощай, пупсик-прачка-принцесса-прос…, прос-чай…
Катя отвесила наигранный поклон в сторону открытых дверей:
— Катись. Вали. Ненавижу. Как легко ты не поверил мне. Как легко меня предал…
Константин, не спеша, вышел и, не оборачиваясь, бросил через плечо ключи от ее квартиры:
— Оревуар, Катя Андреева…
— Прощайте, господин Пиль…
Девушка хотела бросить ему вслед подаренную им брошь, но черепашка насмерть вцепилась в обручальное платье. Катя в ответ схватилась было за ножницы, но, вспомнив об уплаченной за одежку сумме, пощадила прелестную ткань.