Любовь, чакры и мармелад
Шрифт:
–
У меня карма-йога,– весело сообщила она. – Надо помочь свами.
–
Увидимся позже,– махнула Элина, тоже поднимаясь. Отличный момент найти
место и сделать короткий «станок». А не то и правда стану «типа балериной».
По дороге в спальный корпус она встретила кареглазого свами и группу мужчин, которые несли какую-то аппаратуру. Решив внести свой вклад в «карма-йогу», Элина, улыбнувшись, спросила, не требуется ли помощь.
–
Хочешь помочь?– остановился свами.
–
Да,– кивнула она, уже жалея о предложении, но не намеренная отступать.
–
Тогда отнеси вот эту штуку в зал Сарасвати,– и он передал ей инструмент,
похожий на большую дрель. Вот только веса она оказалось такого, что Элина даже согнулась под тяжестью. Но вида не подала– развернулась и, сжав зубы, понесла обрывавшую
«Ничего себе джентльмен,– разозлилась она и нехотя признала, что сама виновата. Помощница. Но обида не утихала. Сначала– оскорбление от Коры, теперь этот самодовольный осел. Что они о себе возомнили! Ей необходимо было с кем-то поделиться– выпустить пар. Ани нигде не было видно, зато в комнате сидела за книгой Тинь-Тинь. Балконная дверь была открыта, слабый ветерок колыхал тюлевую занавеску, солнечный свет заливал комнату, падая теплыми полосами на матрасы, точно желая приветить каждого. Элина спросила, как чувствует себя девушка; заметила, что урок йоги был интенсивный. Тинь-тинь немедленно согласилась. Выглядела она расстроенной. Хрупкая, в обтягивавшей одежде, с тихим, так что приходилось изо всех сил вслушиваться, голосом, она напомнила Элине теперь не фею, а статуэтку из музыкальной шкатулки. Длинные платиновые, с тонкими пепельными прядями волосы были уложены в ракушку на затылке. Пока Элина искала возможность невзначай пожаловаться на бесцеремонного свами, Тинь-Тинь произнесла:
–
У него такая сильная мужская энергетика, что я некомфортно себя чувствую на занятии.
Не сразу сообразив, кого она имеет в виду, Элина согласно кивнула, замолчала. Вдруг ее осенило, и она поспешила вставить свой рассказ, представив его смешным казусом, который, конечно, простителен для монаха. «У них же тут все равны»,– рассмеялась она. Тинь-Тинь осуждающе покачала головой.
–
Слишком большое эго. Ему здесь должно быть тяжело.
На этом тема была исчерпана, и Элина покинула комнату. Настроение у нее значительно улучшилось.
«Слишком сильная мужская энергетика»,– повторяла она, прорабатывая ахилл в батмантандю, под лестницей, используя запертую дверь в подсобное помещение вместо балетного станка. Что бы это могло значить…
Дневную практику хатха-йоги вела свами Приянанда на просторной деревянной террасе под крышей. На свежем воздухе, под солнечными лучами и легким бризом, ученики плавно переходили из позиции натяжения к расслаблению. В отличие от утреннего силового урока вечерний был намного более щадящим. Но по истечении полутора часов, лежа в заключительной Шавасане– позе мертвеца– Элина ощущала свое тело похожим на расплавленное сливочное масло. Такой неги и блаженства после физической нагрузки она не испытывала никогда. Ни о чем не думала, ничего не хотела, а только внимала звенящей тишине и легкости внутри себя самой. Словно находясь в состоянии невесомости, поднялись все участники группы, неторопливо собрали коврики. Ни слова не было сказано по дороге в корпус. Только за ужином стали делиться впечатлениями, и каждый разными словами описывал одно и то же– удивительное расслабление и внутреннюю тишину. «Вот это я понимаю йога»,– говорил пожилой мужчина с одутловатыми чертами лица и редеющей сединой. И остальные качали головами, соглашаясь. Остаток вечера прошел тихо, размеренно. Солнце закатилось за горизонт, фонари осветили ашрам, снова заквакали лягушки, затрещали в траве кузнечики. Снова, закрыв глаза в зале Ганеши, фокусировались на потоке дыхания и пели песни– благодарность космической энергии, являющейся основой всего живого. С Антоном обменялись смс. Она еще недолго посидела на скамейке, перед входом в столовую, потягивая травяной чай. Проходившие мимо люди улыбались и желали спокойной ночи. Ей и в самом деле впервые за несколько месяцев было очень спокойно.
Ночью в комнате повеяло такой прохладой, что Элина натянула поверх одеяла матерчатое покрывало. Под утро обрушился ливень, барабаня по стеклам и крышам, заливаясь в чашечки цветочные бутонов. Люди пробегали между корпусами, вжав головы в плечи, и прикрываясь целлофановыми пакетами. Самые предусмотрительные запаслись дождевиками. Дождевика у Элины не было, зато она привезла с собой зонт. По дороге на утреннюю медитацию ее обогнала Пиратка в своих неизменных красных шароварах. Ее длинные каштановые волосы совершенно намокли и висели сосульками, но она явно не торопилась заходить внутрь. Обернулась на Элину под синим зонтом и презрительно усмехнулась.
На втором занятии Сандра рассказала, что в Гималаях встретила мужчину, за которого впоследствии вышла замуж. Они переехали в Америку. Первым пациентом оказался товарищ ее мужа, военный с контузией. Его мучили сильнейшие головные боли. Первое занятие Сандра провела просто, чтобы попробовать. Сама не верила в результат. Старалась следовать тому, как занимался с нею Учитель. Но пациент попросил второе занятие. Третье. Через четыре месяца регулярных уроков его мигрени прошли. Он рассказал своим друзьям, те-своим. Желавших появилось столько, что пришлось снять отдельную студию. Так появился курс «Йога против травм».
–
Человек, который меня вылечил,– сказала Сандра,– ученик Гуру, основавшего
этот ашрам. Он долгое время изучал особенности человеческой психики и работу мозга, прежде чем создал свой метод, названный йога-нидрой. В переводе– йога-сон. Я не часто выезжаю за пределы Штатов, не пишу книг об исцелении. Но сюда, в этот ашрам приезжаю регулярно, чтобы почтить память Гуру и моего Учителя.
После рассказа скептический настрой Элины начал уступать место увядшей было надежде. Теперь она старательно следовала мыслями за тягучим, будто патока, голосом Сандры. Однако и в этот раз никаких примечательных ощущений не возникло.
Она попросила у Ани одну из книг, лежавших на тумбочке, с немудреным названием «Йога». Книга была написана гуру, имя которого, очень длинное и непривычное на слух, Элина тут же забыла. Но слог был легкий, читалась книга быстро, и следующие два дня все свободное время она посвятила чтению– забравшись в угол на свой матрас или, когда прояснилось небо, а карма-йоги протерли стулья– на веранде. По мере чтения ее понимание «йоги» менялось, превращаясь из чего-то бесформенного, раздутого и размалеванного бурными красками, в ясное и упорядоченное, как учебник по хореографии. Ей было понятно, что основным законом йоги является закон сохранения и преобразования энергии. В самом деле, если физикой доказано, что энергия не возникает и не исчезает, а лишь переходит из одного состояния в другое, то логично предположить, что смерть– это не исчезновение, а переход в другое состояние. Соответственно, рождение– возврат из того невидимого состояния в видимое. Как конденсация. Мы же не видим, как вода испаряется, зато видим, как она возвращается в виде дождя. А раз в основе человека лежит энергия, логично предположить, что этой энергией можно управлять. Если знаешь, как. Все начинается с тела. Это– как накачать колесо. Есть крошечное отверстие, в которое подается воздух. Когда колесо упругое, оно будет работать, создавая энергию. А если в нем дырка, то все– энергии не будет, и работы не получится. Так и человек– через крошечное отверстие в носу мы закачиваем воздух. А специальные упражнения йоги помогают запаять дырки. Лишь немногим удается за время земной жизни достичь бессмертия, то есть расширить возможности внутренней энергии так, чтобы обходиться без дыхания. Йог, который достигает такой ступени просветления, выходит из кармического цикла жизней и переходит на новый уровень существования– астральный. Еще в книге было написано, что каждая душа проживает миллионы жизней, от камня до человека. Это тоже было логично. Это объясняло, например, почему Элина, дочь папы-дальнобойщика и мамы-фармацевта, в три года знала, что будет балериной. Или Антон– родился в крошечном сибирском поселке, отец– лесоруб в третьем поколении, мать– воспитательница детского сада. А сын– одним взмахом руки приковывает внимание Кремлевского зала. По идее-то должно быть– у коров родятся коровы, у куриц-курицы, у лесорубов– лесорубы. А вот по теории кармы очень даже понятно. Любая душа по дороге может очутиться в любой семье. Заинтригованная собственными размышлениями, Элина еле-еле заставила себя подняться и отправиться на следующее занятие.
Внизу, где толпились пары оставленной обуви, столкнулась с кареглазым свами. Она все никак не могла запомнить его имя. Улыбнулась вежливо, а он вдруг подмигнул ей самым явным образом. Не моргнул, не дернулся нервным тиком. Откровенно глядя в глаза, подмигнул. Элина почувствовала себя неловко и поспешила выйти за дверь, чтобы он не прочел разочарования на ее лице.
Но, может, она все надумывает… Ну, и что, что подмигнул. Они тоже – люди,– уговаривала она себя, расстилая коврик. Не вязался этот свами с умиротворением ашрама. Не был он таким безмятежным, как милая свами Приянанда, которая улыбалась всем, но улыбалась также и солнцу, лившемуся в окно и даже пойманным в кулак мухам. Элине так не хотелось, чтобы красивый мужчина с горящими, но немного грустными глазами, оказался лицемером. Все дело во мне,– вдруг поняла девушка. Она слишком пристально на него смотрела, слишком приветливо улыбалась. Он просто не хочет меня обидеть своим равнодушием. Ну, конечно! Какая же я дура! Поставила человека в неловкое положение! Она обрадовалась и даже перетащила коврик на свободное место подальше от середины зала. Чтобы не привлекать внимание. Как оказалось, напрасно.
После урока, вернувшись в спальный корпус, чтобы быстро переодеться к завтраку, девушка почувствовала напряженную атмосферу. Пиратка, что-то активно вещавшая, замолчала, и все присутствовавшие в комнате женщины, уставились на балерину.
–
Наверное, я сегодня сорвусь и выпью кофе,– весело заявила она, намереваясь
пройти в свой угол.
–
Нет, ну, какое хамство!– воскликнула полнощекая женщина. – Что он себе позволяет! Так с тобой обойтись!