Любовь цвета боли 2
Шрифт:
— Знаешь, кто ты? Самый настоящий свин и манипулятор!
По довольной усмешке понятно, что Макар ни капли не расстроился.
— Так, раз решили, я в душ и спать. Подушку хоть выделишь? — пружинисто встает с дивана и слитным движением стягивает футболку, играя мышцами. Не дожидаясь моего ответа, скрывается в коридоре.
Когда до моего слуха доносится шум воды из ванной, я всё еще стою посреди гостиной и растерянно смотрю на макушку елки с покосившейся звездой.
Как у Макара получается так незаметно перехватывать контроль над ситуацией,
Пока Макар там плещется и что-то напевает, прячу остатки пиццы в холодильник, пью вечерние витамины и иду в спальню. Выбираю самую целомудренную, на мой взгляд, ночнушку и, сохраняя покерфейс, прохожу мимо Макара, как раз натягивающего наволочку на подушку.
Всё еще злорадно посмеиваясь, нежусь под душем. Взгляд случайно цепляется за верхнюю полочку, которая чаще всего пустует, потому что что я туда не дотягиваюсь. На ней аккуратно расставлены бутылки с мужским шампунем и гелем.
Обживается потихоньку, значит!
Вытираюсь, слегка нервно водя полотенцем по коже. Одеваюсь, не забывая про халат, подхожу к раковине, чтобы почистить зубы и нанести на лицо ночной крем, но пораженно замираю…
Гель для бритья, бритва, мужской дезодорант, новая зубная щетка — и всё это в моем навесном шкафчике… Каким-то магическим образом…
Со всех сторон обложил, манипулятор ползучий. Пока усердно втираю крем, не перестаю искренне удивляться самоуверенности Макара. Нет, ну надо же?
Бесшумно ступаю по квартире, попутно выключая свет. Оставляю лишь слабо мерцающую гирлянду. С удовольствием замечаю мужские ступни, торчащие с подлокотника дивана.
— Сладких снов, любимая, — летит мне в спину, когда я уже почти скрылась в спальне.
Оборачиваюсь и окидываю взглядом вальяжно развалившегося Макара в одних лишь низко посаженных тайтсах, между прочим, тоже магическим образом появившихся в моей квартире. Даже несмотря на то, что ложе явно мало, выглядит Макар на редкость довольным. Закидывает руки за голову, прекрасно осознавая, как выглядит в этот момент и, куда я ненароком кошусь. А смотрю я на голую грудь и на то, как сокращаются сухие мышцы живота при малейшем его движении.
«Я фригидная, я фригидная, — повторяю в мыслях. — По крайней мере, пока не истечет перевоспитательный срок…»
— И тебе, — буркнув, закрываю дверь.
??????????????????????????Глава 29
Ольга
Несмотря на всплеск эмоций и присутствие Макара, похоже, плотно пускающего корни в моем скромном жилище, засыпаю быстро.
Вначале, правда, некоторое время лежу и прислушиваюсь к завыванию ветра за окном и тихим шагам из гостиной. Напряженно жду, что сейчас услышу тихий щелчок замка и скрип двери, но, побродив по квартире, мой небритый дровосек затихает.
А утром меня, конечно
Стараясь действовать тихо, ужом выскальзываю из объятий, а наглая лапа тут же стремится заграбастать меня обратно.
— Куда собралась? — хриплым ото сна голосом интересуется Макар.
Притягивает к себе, для надежности еще и закидывает на меня ногу, шумно дышит в волосы. Целомудренная рубашка неприлично задралась куда-то на талию, большая мужская ладонь мягко, ненавязчиво поглаживает животик.
— Я надеюсь, ты в курсе, что с треском провалил зачет по теме «Личное пространство»?
— Ничего, — хмыкает за спиной. — Я компенсирую вкусным завтраком. К тому же мы ведь когда-то дойдем до важной темы — «Половое воспитание» и назовем наш зачет «Пять оргазмов беременяшки».
Шикаю и перехватываю ладонь Макара, которая спускается ниже, к трусикам.
— Не наглей.
— И в мыслях не было.
Ага, упирающийся мне в поясницу внушительный бугор явно намекает об обратном.
— И вообще: мало того, что ты манипулятор, так еще и врунишка. Мы не смотрели вчера новости, и никаких природных аномалий и в помине не было.
— Правда?
Поворачиваюсь лицом к Макару, удобно устраиваюсь на соседней подушке. На относительно безопасном расстоянии.
— Да-да, я помню твою позицию: в любви как на войне, да, Макар?
— Ага, — щурится довольно, поворачивается на спину и потягивается как сытый, довольный котяра. — Какие у нас планы? — поворачивается опять ко мне.
— Не знаю, как ты, а я сегодня выхожу на работу.
Хмурится, недовольно сведя брови.
— Я беременная, а не больная, — предугадывая его рьяный протест, говорю. — И пока моя работа не будет причинять мне дискомфорт, я буду трудиться. Не из-за того, что хочу доказать свою независимость, а потому, что люблю свою профессию и просто свихнусь, если буду сидеть дома и ничего не делать. Про коррективы напоминать, я надеюсь, не нужно?
— Не нужно. — Тихонечко ликую внутри, когда скрепя сердце Макар решает всё же не ссориться по этому вопросу. — Рано радуешься, — скалится.
Пружинисто подается вперед. Я не успеваю отреагировать и понимаю, что уже лежу на спине и слегка обездвижена.
— Предлагаю за каждый успешно пройденный зачет внести в нашу перевоспитательную программу поощрения, — нависнув надо мной, Макар ведет губами по щеке. — Простимулировать, так сказать. Для начала это может быть поцелуй.
— Один ты с треском провалил, так что никаких поощрений, — выпаливаю скороговоркой.
Сложно поддерживать разговор, когда безуспешно пытаешься свести ноги. Макар бессовестно просунул колено между моими бедрами, еще и ловко пытается коснуться груди наглыми пальцами. Всё время отвлекаюсь на бесстыжие губы, которые покусывают мои ключицы.