Любовь цвета лазури
Шрифт:
– Но ты хотя бы понимаешь, что привозить незнакомых людей сюда было несколько неосмотрительно? Это создает кучу неудобств.
– Ты же любишь гостей.
– Да, когда сама их приглашаю или хотя бы знаю об их приезде заранее.
– Ну что ты нудишь! – вскинулась Элен. – Что, у нас места нет? Вилла маленькая? На пляже все не поместимся?
– Место есть, но…
– Тогда какие «но»? Все, не желаю больше говорить на эту тему! Что ты меня все время воспитываешь, как малолетнюю? Мои друзья приехали со мной, они здесь останутся, и точка! – Элен вскочила и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Вот
Рита вздохнула и взяла новую сигарету. В чем-то дочь права, сложно перешагнуть грань, которая отделяет маленькую девочку от взрослой женщины. Элен уже выросла и имеет право выбирать друзей по своему вкусу, да и всегда имела. Ей больше не надо завязывать шнурки и конфисковать у вредного соседа Джонни отобранный в неравной битве совочек. Значит, этот Мэтью – новый возможный претендент на сердце Элен. И еще Кен, который ей тоже нравится. Потрясающе. А она, Рита, уже совсем старая, и может выходить на пенсию… Рита невесело усмехнулась: и с чего потянуло на похоронные мысли? Тридцать шесть – не тот возраст, когда нужно заказывать место в колумбарии, даже при непредсказуемости нынешней жизни. И не ей учить Элен, точно, не ей.
…Когда Рите Грейтхед исполнилось семнадцать лет, она встретила на своем пути прекрасного принца. Рита считалась признанной красавицей в школе. Мальчишки в классе были поголовно влюблены в умницу Грейтхед, но та не удостаивала их вниманием: они были ей неинтересны. Однако на первом курсе стоматологического института в Университетском колледже Лондона, куда Рита легко поступила после окончания школы, ей встретился Дейк Льюис, приехавший из Флитвуда в Ланкашире (ужасная провинция!) покорять столицу.
До сих пор Рита не знала, чем же привлек ее Дейк. Вроде ничего особенного не было в нескладном очкастом студенте, но Ритино сердце сладко ныло, когда Льюис входил в аудиторию, садился за стол и рассеянно чертил что-то в тетрадке. Их роман оказался бурным и завершился тем, чего оба никак не ждали: беременностью Риты. Дейк оказался честным парнем и предложил жениться, Рита с радостью согласилась. Сыграли пышную свадьбу, в положенный срок на свет появилась Элен…
Дочь, пожалуй, не виновата, это все гены. Если родители в молодости ни в чем себе не отказывали, то чего ждать от детей?..
Надо попробовать ужиться всем вместе, не выставлять же Элен с ее приятелями на улицу.
Рита решительно встала и направилась на кухню – выяснить, что приготовила сегодня на обед Сесиль.
Глава 2
Мэтью быстро переоделся – футболка и шорты больше подходят для здешнего климата – и вышел на веранду.
Вилла стояла на холме, если оглядеться – видно горы. С веранды открывался восхитительный вид на сбегающие к берегу улицы, на пышные сады, крыши других вилл, побольше и побогаче, и на сверкающее море. Обворожительная синева, зелень деревьев, что-то цветет розовым и лиловым цветом и упоительно пахнет… Мэтью вздохнул: не надо забывать, что он сам попал и поставил других людей в неловкую ситуацию.
Неловкость, похоже, испытывали лишь он и Рита, с Элен и ее приятелей все – как с гуся вода. Могла бы и сказать, что на той расчудесной вилле, которую она так красочно описывала, оказывается, живет и ее мама… С шумной компанией Мэтью готов был смириться, Элен пригласила его именно что за компанию – у них оказался лишний билет; ну и надежды на краткосрочный роман тоже имелись, Мэтью нравились девушки вроде Элен. И тут – на тебе, такой сюрприз…
Впрочем, Риту сложно принять за мать Элен, скорее, за сестру: выглядит эта женщина замечательно. Владелица нескольких стоматологических клиник, как уже успела пояснить Элен. Мэтью с детства боялся стоматологов, жива была память о суровом детстве, когда родители тащили к врачу, и нужно было сидеть в кресле, слушать жужжание бормашины и знать, что вот сейчас за тебя примутся и будут сверлить, сверлить… А ведь никакой заморозкой или лазерным лечением тогда и не пахло, особенно для ребенка из малообеспеченной семьи, и сверло приводилось в движение с помощью ножного привода.
Мэтью передернул плечами и спустился по боковой лесенке во двор. Здесь буйно цвели розы и лаванда, и еще множество цветов, названий которых Фрост никогда не знал. Но выглядело все очень по-курортному. Мэтью задумчиво сорвал маленький белый цветок, понюхал.
– Мэтью! Ты где? – послышался голос Элен.
– Здесь. – Он поднялся обратно на веранду, постаравшись по дороге незаметно уронить цветочек в траву. Элен выглянула из комнаты, которую занимала одна. Правильно, у хозяйки должна быть собственная спальня. Ничего, диванчик в гостиной тоже хорош. Располагаться вместе со студентами Мэтью не хотелось.
– Сбежал куда-то ото всех… – Элен в шутку надула губы. – Не прячься, пообедаем и пойдем купаться.
– А твоя мама? – Вопрос вырвался прежде, чем Мэтью успел его удержать.
– А что мама? Захочет – с нами пойдет.
– Неловко получилось.
– Ну, ты как маленький, честное слово! Еще и ты будешь мне нотации читать? Это и моя вилла тоже! Захочу – хоть крокодила привезу и буду весь месяц на поводке за собой водить.
– Ты уверена, что это не доставит неудобств? Бог с ним, с крокодилом, я себя имею в виду.
– Я уже поговорила с мамой, она на все согласна, я у нее любимая доченька, – хихикнула Элен. – Не занудничай. Лучше идем, на стол накрывать пора.
…Элен ему нравилась. Правда, нравилась. Она была очаровательна и еще не растеряла юношеского цинизма, который, если не исчезнет совсем, со временем может превратиться в отличное чувство юмора. Элен была умна, хотя, конечно же, не чрезмерно. Для дружеского общения Мэтью хватало. Может быть, и для большего, он пока не понимал. Но уж точно не для серьезных отношений. С этим покончено. Он не создан для того, чтобы с кем-то оставаться долгое время.
После того, как Линда бросила его и сбежала с каким-то немцем к благоустроенной берлинской жизни, Мэтью довольно долго не встречался с женщинами. Он был замкнутым человеком, и ему оказалось достаточно сложно заводить серьезные отношения. Помнится, вокруг Линды он в свое время полгода круги нарезал, прежде чем она взяла инициативу в свои руки. Не то чтобы он был нерешительным, вовсе нет… Просто смертельно боялся отказа. Еще одна фобия, только откуда она взялась? Со стоматологами-то все ясно.