Любовь цвета лазури
Шрифт:
Вынырнув в очередной раз и плывя к берегу, Рита на мгновение испугалась, увидев рядом со своими вещами сидящего человека. Но тут же беспокойство сменилось досадой: это был Мэтью.
– Вы за мной следите? – спросила она, выйдя на берег и схватив полотенце.
– Доброе утро, – улыбнулся Мэтью. Надо же, улыбаться научился. Или это он на отдыхе оттаивает? В первый день – робкая ухмылка, на второй – дружелюбный оскал, а на третий, вот, надо же, почти голливудская улыбка. И зубы у него хорошие, привычно отметила Рита. – Нет, я за вами не слежу. Проснулся, решил искупаться, пришел сюда и увидел вас. – Лаконично.
И
– Если вам неприятно мое присутствие, то я уйду.
– Вы всегда такой вежливый с утра? – не сдержавшись, огрызнулась Рита.
– А вы всегда кидаетесь на ни в чем не повинных людей? – прищурился Мэтью.
Господи, он же прав. Человек пришел на пляж, а она его гонит, как будто он попрошайка какой-нибудь или, чего хуже, маньяк.
– Простите меня, конечно, оставайтесь. – Чтобы сменить тему, она спросила: – Как вам вчерашняя дискотека?
Фрост поморщился и осторожно сказал:
– Конечно, очень мило, но несколько не мое.
– Вы же работаете в развлекательном заведении! Неужели у вас нет танцпола?
– Есть только тщательно подобранная музыка. Не какой-нибудь Джек Обвисшие Штаны, под творения которого только и можно, что дергаться, как припадочный…
Рита засмеялась.
– Значит, вы поклонник классики.
– Несомненно. Увы.
– Почему же увы?
– Это непопулярно.
– А вы гонитесь за популярностью?
– Нет.
– Тогда какое значение это может иметь для вас?
Мэтью удивленно моргнул.
– Надо же, вы меня переиграли! Впрочем, это несложно, я никогда не был хорошим игроком в слова, меня многие легко переговаривают.
– Просто удивительно, как вам удалось построить бизнес с такими способностями, – поддела его Рита, но уже не зло.
– Сам не знаю, – вздохнул Мэтью. – Благодаря моей заместительнице, Молли, наверное.
Рите почему-то очень хотелось спросить его совсем не о том. Например, не женат ли он. Кольца на пальце нет, но ведь многие живут вместе без похода в мэрию, или снимают кольца по приезде на курорт. Но было неловко так вот задавать вопросы. Чтобы спрятать эту неловкость и свое желание задать вопрос, Рита села на лежак, и Мэтью тоже сел – на соседний.
– Не возражаете?
Рита покачала головой. Нет, он ее больше не раздражал. Почти.
– Жаль, что Молли, моей помощницы, здесь нет, она любит Францию, – вдруг сказал Мэтью.
– Она ваша жена? – все-таки не удержалась Рита.
– Молли? Нет. – Он выглядел несколько удивленным.
– А. – Что еще сказать, она не знала. Повисшую паузу разбил Мэтью:
– Я жил несколько лет вместе с женщиной, которую любил. Мы расстались, и она уехала в Германию. Боюсь, я теперь долго не буду способен на серьезные отношения. – Он помолчал. – А вы? Элен сказала, вы с мужем развелись.
– Да, – неохотно произнесла Рита. – Да, так получилось…
Кто может сказать, почему ломаются счастливые семьи? Где происходит надлом – и вот уже бежит, бежит от него трещинка, превращаясь в непреодолимую пропасть, отделяющую людей друг от друга? И те, кто раньше был очень близок друг другу, становятся дальше, чем обычные приятели. Почти незнакомцами… Рита не могла дать ответ на все эти вопросы. После разрыва с Дейком она часто думала: насколько велика была ее вина в произошедшем? И приходила к выводу: равной и нулевой. Нулевой – потому что нельзя ставить себе в вину то, что ты меняешься, становишься образованнее, расширяешь границы своего мира и открываешь новые, дотоле неведомые тебе, стороны жизни. А равной – потому что в таких ситуациях всегда виноваты двое…
Они с Дейком, жившие первые несколько лет душа в душу, вдруг оказались по разные стороны баррикад. Не помог восстановлению отношений ни совместный бизнес, начатый с помощью родителей Риты сразу после окончания института и к тому времени приносивший немалый доход. Не помогли и размышления о дочери: и Рита, и Дейк придерживались мнения, что оставаться вместе не стоит даже ради детей; жизнь в семье, где родители постоянно ссорятся, хуже жизни с папой или мамой – отдельно. Впрочем, Дейк с самого начала не предъявлял никаких прав на Элен, он относился к дочери хорошо, но не более того. Элен никогда не была для него любимым и желанным ребенком, она всегда оставалась «маминой дочкой». Поэтому после развода восьмилетняя Элен осталась с мамой, но долгое время дулась на обоих родителей и почти не разговаривала с ними, обидевшись, что они расстались. Впрочем, и это прошло…
И Рита никогда не считала, что была неправа. Зачем жить вместе с человеком, с которым вдруг стало не о чем говорить? Приходишь домой – и вечера наполнены оборванными фразами, банальными словосочетаниями. «Что у нас сегодня на ужин?» – «Лазанья…» – «Передай соль, пожалуйста». Элен, прибежав из спортивной секции, быстро ужинает и садится за уроки, Дейк устраивается перед телевизором и начинает переключать каналы, и говорить не о чем, не о чем… В таких ситуациях люди начинают придираться друг к другу по мелочам. И в какой-то момент количество этих придирок, мелких ссор, скандалов вполголоса (чтоб не услышал ребенок) превышает некий допустимый предел, и нет иного выхода, как расстаться.
Рита не жалела о том, что разошлась с Дейком и после развода практически не общалась с ним. Так, созванивались раз в полгода. При разводе Дейк умудрился отсудить у нее половину дела, но это не стало существенной потерей. Рита умела работать и скоро вернулась на прежние позиции. Дейк исправно звонил Элен в день ее рождения, иногда появлялся сам и приносил подарки, но вот уже несколько лет по праздникам о нем ничего не слышно. Разве что Рита сама позвонит ему насчет общих дел, которые у них еще остались – исключительно в сфере бизнеса. И Элен успокоилась и почти не вспоминает о папе. Если чего Рите и было жаль, так это своей глупой, но такой светлой юношеской мечты и уверенности в том, что у нее идеальная семья, и так будет всегда…
Разумеется, рассказывать все это Мэтью Рита не стала – не его это дело. Хотя после его слов о том, что он расстался с любимой женщиной, Рите стало его чуть-чуть жаль: для таких замкнутых людей даже самое мирное прекращение отношений не проходит бесследно. Но и жалость эта, и излишнее многословие были неуместны. Поэтому она ограничилась коротким пояснением:
– Мы разошлись достаточно давно.
Фрост кивнул: спрашивать дальше означало бы лезть в личную жизнь, и он не стал этого делать. Рита подумала, что он, наверное, неплохой человек, просто знакомство было неудачным.