Любовь это... Не для меня
Шрифт:
Трусливо решаю пропустить завтрашний день, а там впереди выходные. Очень надеюсь, что к понедельнику смогу справиться с эмоциями и просто учиться.
Илья
В пятницу первой парой у нас физра, поэтому я, предупредив Стаса, еду к маме. Захар не экономит на ней, это приятно. Лучшая клиника, палата как номер в отеле, мама под индивидуальным наблюдением.
— Привет, — захожу в палату. — Как ты тут?
— Привет, сынок, — улыбается мама. — Ты почему не на учебе?
— У меня сейчас физкультура, я как-нибудь переживу, что ее пропустил.
—
— Все нормально, мам.
— Вот только не надо мне врать, — строго говорит она. — Рассказывай, что случилось?
— Да с чего ты взяла, что что-то случилось? — не сдаюсь я.
— Если ты не забыл, я все ещё твоя мама. И знаю я тебя достаточно хорошо, чтобы это понять. Плюс, я знаю, что ты несколько дней пил. Так что случилось?
Мама, никогда не удавалось от нее скрыть свое состояние. Она могла делать вид, что не замечает, молчать, но всегда знала, что что-то не так. Но тогда она была рядом, откуда знает сейчас — непонятно.
— Сынок, — она накрыла своей ладошкой мою руку. — Я могу помочь?
— Нет, мам. Я сам накосячил, я сам буду исправлять.
— Слова мужчины, — улыбнулась мама. — Я так горжусь тобой.
От этих слов становится неприятно, знала бы она, что я сделал, как вел себя с Любой, отчитала бы по полной программе.
— Я не настаиваю, но, может, поделишься?
— Да, особо нечем, — я замолчал, уставившись в окно. Мама тоже молчала, ждала, и я заговорил. — Помнишь, я говорил, что общаюсь с девушкой в сети, — она кивнула. — Я ее нашёл. Оказывается, она все это время была очень близко. И… — я думал, сказать или нет, но всё же решился. — Я ее обидел, пока ещё не знал, что это была она. Я не оправдываю себя, ты не подумай… Но сейчас она не хочет со мной общаться.
— А ты извинился?
— Да, мам, я попросил прощения и она сказала, что прощает. Вот только общаться в реальной жизни она не хочет. А я никак не могу понять, почему.
— Она тебе сильно нравится?
— Мам, она такая… Как Кнопочка, маленькая, милая, с кукольным личиком… — я глянул на маму, она улыбалась.
— Ты влюбился? — с улыбкой до ушей уточнила она. — Я так рада сынок.
— Нечему радоваться, мам, — отведя взгляд, с грустью в голосе ответил я. — Похоже, мне пора податься в казино, если верить поговорке, то в карты мне должно повезти.
— Не говори глупости, — мама сжала мои пальцы. — Тут главное — не сдаваться. Ты у меня и умный, и добрый, и красивый. Кто перед тобой устоит?
Я горько усмехнулся. Добрый. Только вот ей я себя показал совсем с другой стороны. Что хорошего от меня видела Кареглазка?
— Не унывай, сынок, я уверена, ты что-нибудь придумаешь.
Потом она сморщилась и положила руку на живот.
— Что? — испугался я.
— Нормально всё, — со вздохом ответила мама. — Ложные схватки, эти товарищи готовятся к выходу в свет, — улыбнулась мама. —
— Тебе когда срок ставили?
— Второго, но я и сегодня согласна.
— Ну, два дня осталось… — попробовал подбодрить.
— Да? Что-то ты в срок вылезть не собирался, почти две недели переходила, — пожаловалась мама, гладя свой живот.
— Ну, извини, — с улыбкой и опозданием в двадцать лет сказал я. — Тебе нужно что-нибудь?
— Ой, ты как будто Захара не знаешь, — отмахнулась мама, — я отсюда с чемоданом выезжать буду.
— Мам, ты такая ворчунья стала, как он тебя терпит? — усмехнулся я, за что получил по плечу.
— Тебе не пора? — мама глянула на часы. И я тоже повторил этот жест.
— Пожалуй, пора. Точно ничего не нужно?
— Точно, — улыбнулась мама. — Сам приезжай, от компании не откажусь.
— Хорошо. Эй, — я положил руку на живот и обратился к малышам. — Не мучайте маму.
Я получил лёгкий толчок в руку, словно меня услышали, улыбнулся, попрощался с мамой и поехал на занятия.
Кареглазки в тот день я не увидел. Зато увидел того самого Вову, как там его, Скворцова.
— Слышишь, Скворец, — окликнул я парня, когда он шел к своей машине.
— Я Скворцов, — поправляет он меня и идёт дальше.
— Мне как-то пох**, - его дерзость и игнор раздражали.
Подумаешь, он на последнем курсе, ну и я не на первом, и вообще, вес и авторитет здесь имею. Не привык к такому обращению. Напоминаю себе, зачем я здесь, и, спрятав руки в карманы, иду за Скворцом. А когда он собирается открыть дверцу машины, не даю ему это сделать.
— Слушай сюда, Скворец, — говорю я. — Я не хочу видеть тебя возле Любы. — смотрю на него с высоты своего роста, но надо отдать ему должное, он не боится меня.
— Слушай сюда, Швед, — передразнивает меня он. — Это решать не тебе.
Эта фраза срывает предохранители и я хватаю его одной рукой за куртку и притягиваю ближе к себе.
— Не надо становиться на моем пути. Со мной лучше дружить, — я надеялся, что слава отморозка, которым я был последний год, до него дошла.
— Большие шкафы обычно громче падают, — с ухмылкой говорит он. — И не тебе решать, с кем ей общаться. А с таким… — он пропускает оскорбление, но делает такую паузу, что понять, какими эпитетами он хочет меня наградить, несложно. — Как раз лучше и не общаться.
— Ты ничего не знаешь, — шиплю я.
— Ты спорил, что она будет тебя бояться, этого мало? — с вызовом спрашивает он.
— Это мой косяк и я его исправлю. Но Люба моя!
— Ага, я заметил.
Если честно, этот парень вызывал уважение, что не боялся и не лебезил. Но и раздражение. Потому что я дико ревновал Любу к нему.
— По-хорошему прошу, — цежу сквозь зубы. — Не трогай её.
— Я не такой мудак, как ты. И если она будет не против общения, то я буду с ней общаться. А сейчас отвали, — и он бьёт меня по руке, которой в кулаке я сжимаю его куртку.