Любовь это... Не для меня
Шрифт:
В квартиру поднимались молча. Ну, я молчал, а Стас что-то бухтел. Я, если честно, плохо его понимал. Сбросив верхнюю одежду и обувь, я прошел на кухню, там в холодильнике было несколько банок пива. Но сделав пару глотков, понял, что пиво меня не спасет. Я полез в верхний ящик и вытащил бутылку вискаря. Не стал заморачиваться, открыл и сделал несколько обжигающих глотков.
— Эй, дружище, — позвал Стас и попытался отобрать бутылку.
— Это мое, — рявкнул я, пресекая его попытку. — Тебе пиво.
— Да какая муха тебя укусила? —
— Кареглазая, — буркнул я и сделал ещё несколько глотков.
— Может, хоть расскажешь?
— Нет.
— Лады, бухаем в тишине, — Стас садится за стол и открывает пиво.
Когда в дверь позвонили, я даже с места не сдвинулся, открывать парням пошёл Стас. Они только переглянулись, увидев меня с бутылкой, а Стас пожал плечами в ответ на их немой вопрос.
— Пива? — предложил он парням. И те сели за стол. Кто-то достал из холодильника продукты и сообразил закуску. Мне было все равно. Внутри меня разрасталась черная дыра. Она поглощала меня кусочек за кусочком. Опустошала, делала мертвым. Я все просрал. Собственными руками, б**ть, просрал. И как всё исправить — понять не мог.
Парни общались между собой, словно меня не было рядом. Мне было плевать. Всё, чего я по-настоящему хотел — это поговорить с моей девочкой-загадкой. А ещё поцеловать. Ну почему я тогда этого не сделал? Потому что кретин! Вынес я себе вердикт и застонал в голос, а потом несколько раз приложился затылком о стену, у которой сидел.
— Илья, — голос Димы был взволнован. — Может, хватит? — он попытался забрать бутылку.
— Нет.
— Завтра тренировка, — напомнил Стас.
— Похрен.
— Может, хоть объяснишь, что происходит?
— Я урод. Конченый придурок и за это меня наказывает жизнь.
— Кто-нибудь понимает, о чём он? — уточнил у парней Артём.
— Вы не поймете, я все испортил… Даже не поцеловал… Сам все испортил… А она симку выбросила… Ни видеть, ни слышать меня не хочет… А я объяснить хотел… Я все испортил… Я, кажется, ее люблю…
32
Стас
После этого бреда из кучи обрывочных фраз Илья снова приложился к бутылке. Мы с парнями переглянулись. И в молчаливом согласии решили разговорить друга, чтобы хоть что-то понять и по возможности помочь.
— Кого её? — осторожно уточнил Дима.
— Кареглазку, — вздыхает Илья. — Я такой придурок… Я не знаю, как всё исправить… Она не простит, я так боюсь, что она не простит, — ещё несколько глотков и его голова падает на стол, — Ну, почему? — словно наказывая себя, он несколько раз ударился лбом о столешницу.
— Слышь, Швед, может, мы помочь можем? — говорю я. Видеть Илью в таком состоянии было неприятно.
Кажется, он только недавно отошёл от расставания с Лизой, и вот, пожалуйста, опять убивается из-за девчонки. Мысленно порадовался, что у меня с Никой все взаимно. Хрен его знает, как бы я переживал что-то подобное.
—
— Больная, что ли? — уточнил Артем. Илья приподнял голову и наградил друга свирепым взглядом.
— Сам ты больной, — рыкнул он, а потом его голова снова безвольно опустилась на стол. — Она особенная… Странная… Красивая…
Он замолчал, а мы молча переглянулись. Понять его было невозможно, и Артем решил задать ещё один вопрос.
— А из-за чего вы поругались?
— Из-за меня… — пробормотал Илья и притих. А через пару минут мы поняли, что он спит.
— Кто-нибудь что-нибудь понимает? — спросил Дима. Мы с Артёмом дружно пожимаем плечами. — Ладно, надо эту тушу до кровати дотащить.
Кое-как мы умудряемся это сделать под общую ругань, так как Швед здоровый и таскать его пьяного крайне тяжело, тем более, что он ещё и сопротивлялся, кроя нас трехэтажными.
Потом мы вернулись на кухню и решили допить пиво.
— Бля, если это будет как с Лизой, — морщится Дима.
— Ну, там хоть все понятно, — говорит Артем. — А тут я ни черта не понял. Разве он с кем-то встречался?
— Вроде нет.
— В сети с кем-то общался, — вспоминаю я.
— И что? Из-за неё его так?
Пожимаю плечами, сам толком ничего не знаю. Швед скрытный. Вроде и друг, но к себе близко до конца никогда не подпускал. И что там у него на душе — навряд ли кто-то знает. После Лизы он во все тяжкие пустился. Вытравлял свою боль безудержным весельем. А что ждать теперь?
Посидев с парнями ещё с час, мы разошлись. На следующий день Илья не пришел и мне было жутко скучно. Ника ещё болела, и я сидел на парах один. А после поехал к Шведову домой.
Дверь мне открыли не сразу. Илья выглядел хреново и это слово не отражает даже половины того, как он выглядел.
— Пи***ц, — вместо приветствия выдал я.
— Проходи, — Илья уже был пьян, а ведь не было и трёх часов дня. — Будешь? — он ставит передо мной стакан.
— Не, друг, я на колесах.
— А я буду, — и он опрокидывает в себя порцию алкоголя.
— Так не пойдет, — твёрдо говорю я и отбираю бутылку.
— Ну-ка вернул, — взревел он.
— Пошел на х**! — так же рявкнул я. — Думаешь, решишь проблему бухая? Хрена с два!
Швед смотрит на меня диким взглядом, его ноздри раздуваются от тяжелого дыхания. Я выдерживаю его взгляд не дрогнув, хотя, честно скажу, мне страшно. Если он на меня пойдет, то проигравшим точно буду я.
Мы стояли так минуты две. И вот Илья опускает голову и делает шаг назад.
— Прав. Да, ты прав… — бормочет он.
Шведов. Если бы кто увидел его таким, никто бы не поверил, что это — гроза универа, плейбой и зазнавшийся мажор. Сейчас этот парень напоминал побитую собаку, которую хозяин выгнал из дому. Как какой-то девчонке удалось это сделать? Что мы за сильный пол, если нас так легко подкосить, не ударив ни разу.