Любовь Химеры 2
Шрифт:
— Откуда это, этого не было! Ее никто не ранил! Она просто лежала. Потом задыхаться стала.
Женщина отдернула покрывало, прямо под сердцем Доры была большая рана, глубокий порез, женщина быстро зажала рану на груди Доры руками и закричала:
— Арий! Сынок! Помоги!
Практически тут же в палате появился Арий, тот самый, что подписывал вместе с нами договор.
— Держи ее ментально! Держи!
Парень подбежал к Доре, взял за руку и закрыл глаза. От рук женщины пошел мягкий серебряный свет, она лечила
— Тише девочка, тише, все хорошо. Все в порядке. Дыши ровно и глубоко. Вот так.
Женщина положила руку Доре на грудь, и та задышала более спокойно.
— Что здесь происходит? — в палату вбежал Пелегин.
— Ничего уже, все хорошо, — улыбнулась женщина, — оставьте нас, я ее осмотрю.
— Что случилось? — упрямился Пелегин.
— Вадим, выйди, пожалуйста! — настаивала женщина.
— Пойдем, дед.
Парень вывел деда из палаты, с ними вышел и я.
— Что случилось? — спросил он.
— У нее слишком сильная ментальная связь с отцом, она фактически жизнь ему спасла.
— Как так?
Повисла тишина, Арий, очевидно, передавал деду образы, что увидел, спасая Дору.
— Ой, кретин! Ой, кретин! — взвыл Пелегин, просмотрев. — Слов не-ет!
Генерал стал ходить из угла в угол.
Я присел, закрыв лицо, что бы там ни было, мне все было понятно, она опять рисковала жизнью ради него. Черти его раздери!
Наконец из палаты вышла эта женщина, если верить славянской мифологии, богиня Джива, средняя сестра Перуна и третья жена этого, чтоб его! Даждьбога!
— Как она? — подскочил я.
— Хорошо. Я восстановила ее энергообме, все с ней в порядке. Сейчас выспится. Утром еще ее посмотрю. Вы идите домой отдохните.
На губах женщины была добрая улыбка. Говорила она тихо и ласково, как с ребенком. Коснулась рукой моего плеча, и из сердца ушла тревога.
— Нет, я останусь с ней, вдруг что-то опять случится.
— Что с ней? — по коридору к нам бежал Демитрий.
— Сейчас уже все хорошо. Она спит, — заверила Джива.
— Что с ней?
Демитрий казалось, был в бешенстве, и не слушал богиню.
— С ней все хорошо. Но один из детей, мальчик, погиб… — со вздохом сознался Пелегин.
— Как??? — взревел Демитрий, мгновенно придя в ярость. — Что случилось?
— Давай не здесь и позже.
— Не юли, мудрейший, она такая же моя, как и твоя. Я так же прекрасно чувствую ее, даже много острее, чем ты! Она — мой первенец, моя наследница! И за последние полтора часа она чуть дважды Богу душу не отдала! Что происходит? Покажи мне и не лги.
Перун тяжело вздохнул и замер, видимо, показывая Демитрию события.
— Ты хоть понимаешь, что я, как отец, должен в этом случае предпринять? — угрожающе прошипел Демитрий, надвигаясь на Пелегина. — Из-за тебя чуть не погибли все мои наследники! Какого ты вообще ее туда отправил, беременную под удар поставил? Не можешь справиться сам, вызывай инквизиторов! Предупреждаю тебя мудрейший!
Демитрий натурально оскалился.
— Если с головы моей наследницы еще хоть волосок упадет, хоть одна слезинка из глаз капнет, неважно, по чьей из вас, сварожичей вине, всей твоей Сварге пречистой не поздоровится.
Демитрий быстрым шагом пошел прочь, я пошел за ним. Никогда его прежде не видел таким. В бешенстве. Вот и верь после этого, что ящеры хладнокровные.
— Что там случилось, расскажи мне. Они не говорят мне, из-за чего погиб мой сын.
— Он ответит за все, я клянусь!
— Кто?
— Пелегин, чтоб его, ибо нечего на дело беременных посылать! Маразматик старый!
— А что случилось-то?
— Коляду собой прикрыла! — буркнул Демитрий.
— А сейчас в палате?
— Тарх разбираться с ним пошел, но, как всегда, переоценил себя. Она его спасать метнулась.
Я, сжав зубы, ударил кулаком в стену.
— Вставай!
Гаркнул мне кто-то в самое ухо, и я подскочил на постели, как ужаленный. Огляделся, Доры рядом нет. Подгоняемый каким-то шестым чувством, я бросился в комнату сына. Дора стоит у коечки Илюши. Просто стоит. А меня охватывает ужас, я подбегаю, хватаю ее за руку, отбрасываю в сторону, смотрю на сына. На его лице лежит подушка, я отбрасываю ее, малыш весь красный, к счастью, тут же начинает кашлять и закатывается жутким ревом. Я хватаю его на руки и бегу в гостиную вниз.
— Маааа! Мыыы! Мааа!!! — дурным голосом орет малыш.
Меня всего трясет, как никогда еще в жизни. Я пытаюсь утешить сына, но все без толку.
— МаааМаа! Ой, маааамааа! — орет сын.
— Что случилось?
Дора спускается вниз и, как ни в чем не бывало, тянет руки к сыну. Выглядит встревоженной, словно только что вернулась к реальности.
— Не приближайся к нему, — кричу я, чем еще больше пугаю сына.
— Почему? Что с тобой?
Она, кажется, искренне не понимает, в чем дело.
— Ты стояла у его коечки и держала на его лице подушку! — прошипел я тихо — Хорошо, что мне во сне кто-то встать велел, и я успел.
— Что за бред!
Дора мотает головой.
— Зачем мне врать? Посмотри прошлое, ты можешь ведь.
Дора сосредотачивается, замирает, закрывает глаза и вдруг бледнеет, зажимает рот ладонями и начинает выть, в глазах — слезы и ужас. На Илюшин плач спускается вниз Лиза. Илюша так громко и отчаянно не рыдал еще никогда, он у нас вообще не плачет, только хнычет, чтобы привлечь внимание, если что-то нужно.