Любовь Химеры 2
Шрифт:
— Кому начинать, если ты всех уничтожил!
— Крым-то остался, — усмехнулся Тарх. — Аюдаг остался. Град подводный на пол Черного моря остался. Просто так мы, что ли, за него боролись? 25 миллионов погибли, а 30 ждет своего императора.
— Чтобы распять за гибель своих близких?
— Те, кто остался, были согласны с политикой жрецов, то есть каждый сам сделал свой выбор.
— И среди этих 30 тысяч точно нет жрецов теперь?
— Если и есть, ты найдешь и убьешь! Ты теперь — как королевская
— Как? — удивилась я.
— Я тебя ненавижу! Ты уродина! — выпалила Лиза.
И у меня сразу раскалились три чешуйки королевской метки на запястье.
— Чем больше ложь, тем сильнее жжет, — пояснил Деметриос.
— А, используя дар, от меня со временем научишься видеть, что было на самом деле в прошлом, — добавил Сомов. — Но будь там, в урайской ипостаси, ну, сама понимаешь — ваш брак политически важен еще.
— Детки, возьмите планшеты, поиграйте за столом.
Дети отошли в другой конец комнаты, надели наушники.
— Вы знали, в чью постель меня кладете?
— Да. Понял в тот день, когда Мара его убить накануне свадьбы хотела, — развел руками Перун, бывший хмурее тучи.
— А я вообще еще молод, никого лично не знал, — пожал плечами Дима.
— С самого начала знал только я.
Тарх смутился и потупился.
— Сволочь! — прошипела я, припомнив, что мы вытворяли втроем.
— Прости. Но в том, что было, лишь твоя вина, — тихо произнес он.
Все разом посмотрели на меня, взгляда Дживы, сидевший на спинке кресла рядом с Тархом, я не выдержала.
— Так, короче, ты ее отпускаешь с ним, отдаешь свою дочь перуницу в род Велеса? — быстро перевел стрелки Дима.
— Так уже отдал, получается, — вздохнул урайский отец. — Мужа не бойся. Он такой сейчас, какой есть, таким был, а будет впредь только лучше. За 4 тысячи лет, что спала душа Анта, она многократно выросла, обогатилась лишь благими знаниями. Мудростью.
— Так у него, получается, и жена там, где-то есть?
Я почувствовала, что вот-вот заплачу от горечи, сейчас вспомнит ее, влюбится, как я в Тарха из-за Майи, а мне и детям ручкой помашет.
— Ты — его кармическая пара, он уже любил тебя, любит и будет любить, — пояснил Тарх с улыбкой.
— То есть я была женой Анта? — поразилась я.
— Да, ты и была, — кивнул Тарх, улыбаясь во все зубы свои белоснежные.
А вот я припомнила их родословную, и мне стало совсем не до смеха.
— То есть это я была Прией? Дочерью Богумира?! Твоего с Мареной сына?!
— Ну, да, — все так же скалясь, кивнул Тарх и запоздало метнулся за кресло, увидев в моей левой руке здоровенную молнию.
— Обалдела что ли?! — гаркнул Перун.
Сделал пас рукой, и молния моя погасла.
— Козел!!! — заявила я, с ненавистью смотря на бывшего, выглядывающего из-за кресла.
Джива к моей радости отвесила ему хорошего леща. Неужели тоже знает, что меж нами было совсем недавно? От стыда я едва синим пламенем не вспыхнула.
— Ну, не виноват я, что Майя все время выбирает такие воплощения, чтобы быть хоть как-то ко мне ближе.
— А на хрен ее послать хоть раз не пробовал?! — выдала я.
— Пробовал. Не слушает, — усмехнулся Даждьбог грустно.
Джива устало прикрыла глаза, чтобы не смотреть на меня. Ту, что столько лет, так или иначе, не дает ее душе и семье покоя. Я вдруг почувствовала себя жутко виноватой и перед ней, и перед Тархом тоже.
— Он помнит, кто он?
— Нет пока. Не успели память пробудить. И ты поможешь пережить ему этот огромный для него стресс. Без тебя не выдержит. Поддержи его как любящая женщина, поддержи, — наставлял Тарх.
— Лизонька, переместись быстренько к маме в спальню, захвати косметику, заколочки, несколько платьев получше. Балетки, — распорядилась Дива.
— Зачем? — не поняла я.
— В надлежащий вид тебя приводить будем, госпожа императрица, — улыбнулась Дива.
Глава 41
Олег Аверин
Я услышал шум внизу и, кажется, голос Доры. Тут же подскочил, оделся, умылся и побежал вниз. Но то, что я там увидел, превзошло все мои ожидания: Перун и Тарх с женами, Демитрий с каким-то узкоглазым здоровенным мужиком, Девена с сыном и … мой отец! Стоит и, как громом пораженный, смотрит на Илюшу, что сейчас на руках у Дивы. Я не могу поверить глазам своим, но это он! Алексей Романович Аверин, за 30 лет, что мы не виделись, кажется, ничуть не постаревший!
— Папа?!
Сначала громко спрашиваю, а затем зову:
— Папа!
Он поднимает на меня глаза и смотрит шокировано. Так, словно не ожидал увидеть, словно не ко мне приехал.
Дива подходит к отцу, отдает ему Илюшу, хлопает отца по плечу по-свойски и уходит. Отец внимательно всматривается в Илюшу, словно сравнивая со мной.
— Похож? — спрашиваю с улыбкой.
— Одно лицо, — улыбается отец и смахивает слезинку с правого глаза.
— Здравствуй, пап, — улыбаюсь я тому, по ком так щемило сердце последние 30 лет.
— Здравствуй, сын.
Мы с отцом крепко обнимаемся. И стоим с минуту, молча слушая биение наших родных сердец. Затих даже непоседа сын, проникшись важностью момента и прильнув к дедушке.
— Ты ничуть не изменился за прошедшее время, — констатирую я, вглядываясь в родное лицо.
— О тебе того же сказать не могу, — улыбается отец. — Но ты определенно выглядишь моложе, чем должен бы был. А этот молодой человек — мой внук, как я понимаю?
Отец садится в кресло и смотрит на малыша.