Любовь и баксы
Шрифт:
Здесь же, на этой незнакомой земле, опасными были все. Шервуд видел это в жестах, взглядах, слышал в интонациях незнакомого языка…
Он долго думал, лететь или нет в эту дикую страну, но соблазн получить сокровища был слишком велик.
Шервуд заметил молодого коротко стриженного парня с табличкой "Mickael Sherwood" в руке, подошел к нему и сказал:
– Добрый день. Я Майкл Шервуд. Это мои помощники.
– О, мистер Шервуд!
– улыбнулся парень.
– Добро пожаловать на российскую землю.
– Благодарю вас, - любезно ответил Шервуд и тоже улыбнулся.
– У вас неплохое произношение.
– Спасибо, - парень кивнул.
– Называйте меня…
Шервуд услышал труднопроизносимое слово и растерянно нахмурился, а Боярин - это был именно он - засмеялся и сказал:
– Хорошо. Тогда просто по имени. Мое имя - Александр. Можно просто - Алекс.
– Другое дело, - удовлетворенно кивнул Шервуд.
– Прошу в машину, - сказал Боярин и показал рукой в сторону выхода из тесного зала прибытия.
Они вышли на улицу, и Боярин указал пальцем на большой черный "Гелентваген" с тонированными стеклами.
– Наша машина, - сказал он, - прошу вас.
Рядом с джипом стояли двое громил в черных костюмах, и на их лицах была написана готовность покалечить любого, кому что-то не понравится.
В нескольких метрах от шикарного джипа стояла уродливая желто-синяя машина, в которой сидели, судя по одежде, бронежилетам и оружию, русские полицейские. Они равнодушно глазели по сторонам, совершенно не обращая внимания на пасущихся прямо у них под носом откровенных бандитов.
Боярин распахнул перед Шервудом дверь "Гелентвагена", и, поблагодарив братка кивком, Шервуд резво забрался на заднее сиденье. Боярин устроился рядом с ним, другой русский гангстер сел за руль, а третий залез в большой серебристый "Мерседес", на который Шервуд сначала не обратил внимания. Один из людей Шервуда, Круз, сел на переднее сиденье "Гелентвагена", остальные трое - во вторую машину.
Автомобили тронулись с места и, распугивая другие машины неприятным кряканьем, направились к выезду на дорогу, ведущую к городу. Выехав на трассу, водители поддали газу и на опасной скорости понеслись в сторону города.
Стоявший у дороги гаишник увидел несущийся "Гелентваген" и отвернулся.
– А что это у вас за сигналы?
– поинтересовался Шервуд.
– Ну… Такие сигналы есть у правительства, у полиции и… И у нас.
– У русских гангстеров, - уточнил Шервуд, который прекрасно знал, к кому приехал.
– Да, - Боярин засмеялся, - у русских гангстеров. Мы друг друга братьями называем.
– Братьями… - Шервуд неодобрительно покачал головой.
– У нас братьями друг друга черные называют.
– А у нас гангстеры, - беззаботно ответил Боярин.
Наконец джип, сопровождаемый "Мерседесом", въехал в город и слегка снизил скорость, и Шервуд стал с любопытством разглядывать проносящуюся мимо чужую жизнь.
Город был не чета родному Кливленду, который по сравнению с Петербургом смотрелся просто благоустроенной деревней, и напомнил Шервуду Манхэттен.
– А здесь у вас почти как в Нью-Йорке, - одобрительно сказал Шервуд.
– Нью-Йорк… - презрительно хмыкнул Боярин.
– Вот приедем в центр, тогда посмотрим, что вы скажете про Нью-Йорк.
Боярин не был за границей, но не сомневался, что лучше Петербурга места нет.
Шервуд промолчал, и по его молчанию было ясно, что возражать он не намерен. Глядя в окно джипа, он достал сигареты и прикурил от зажигалки, которую любезно поднес ему Боярин.
– Скажите, Алекс, - Шервуд затянулся и стряхнул пепел в пепельницу, вмонтированную в спинку переднего сиденья, - а какой у нас план на сегодня?
– Я точно не знаю, - ответил Боярин, коверкая английские слова, - но первым пунктом назначен ресторан. Мы как раз туда едем. Такой у нас обычай.
– Это хороший обычай, - довольно сказал Шервуд.
Джип сделал круг вокруг памятника какому-то серьезному бородатому мужчине на лошади и остановился напротив входа в отель "Астория".
Шервуд нахмурился и поинтересовался:
– Это здесь мои люди живут?
– Здесь, - кивнул Боярин, - но у вас царские апартаменты, а у них номерок попроще.
– У них будет двухместный номерок из цемента, - пообещал Шервуд.
– Не стоит так сердиться на ребят, - примирительно сказал Боярин, - они же приехали в чужую страну, а здесь все совсем другое…
Он вышел из машины и придержал дверь, ожидая, когда выберется Шервуд. Оглядевшись, Шервуд остался вполне доволен тем, что увидел.
Напротив гостиницы зеленел сквер, огромная площадь была окружена старинными красивыми домами, чуть в стороне виднелся смутно знакомый по фотографиям в журналах памятник какому-то царю, а дальше, как сказал Боярин, увидевший, что Шервуд заинтересовался панорамой, текла река, закованная в гранит.
Швейцар, наряженный не хуже, чем генералиссимус неизвестной державы, полным достоинства жестом распахнул перед Шервудом тяжелую дубовую дверь, и Шервуд, поблагодарив его кивком, вошел в вестибюль "Астории". За ним следовали его охранники.
Двое стоявших в сторонке массивных ребят в аккуратных черных костюмах мгновенно просканировали его взглядами и, заметив сопровождавшего Шервуда Боярина, отвернулись.
– Сюда, пожалуйста, - Боярин указал на вход в ресторан.
Шервуд прошел в указанном направлении и оказался в огромном зале, заставленном столиками и увешанном хрустально-позолоченными побрякушками.
За некоторыми столами сидели люди, и Шервуд уже собрался было попытаться отгадать, кто из них те, к кому он приехал, но Боярин деликатно взял его под локоток и повел к какой-то двери, покрытой аляповатой позолотой.