Любовь и бульдог
Шрифт:
Лорд Берти с любопытством посмотрел на шофера.
— Удивительно! — сказал он. — И это действительно возможно?
Будучи скуп на слова, Роберт ограничился тем, что дотронулся до своей шляпы и опустил глаза на собаку.
— Она, кажется, совсем ручная, — заметил лорд Берти, когда собака стала лизать ему руку.
— Ничего нет ласковее ее, ваша светлость! Какая разница между нею и Руби!.. О, это стоит сто фунтов!..
В продолжение следующих дней лорд Берти колебался между сомнением и надеждой. Иногда ему казалось, что подмена вполне возможна, иногда же вся эта затея казалась ему нелепой, а Кеггс — не кем иным, как сумасшедшим. Зато, с другой стороны, Роберт казался ему более серьезным. Лорд находил даже, что у него смышленый вид. Ведь бывали же случаи, когда искусно подкрашенные лошади сходили за других! Разве не может быть то же самое и с собаками?
Во всяком случае, так или иначе, но надо было действовать, и как можно скорее. Его беспокойство и неожиданные исчезновения начинали уже раздражать Алину. Он это ясно видел.
— Послушайте, Кеггс, — сказал он к концу третьего дня, — я больше не желаю ждать. Если вы немедленно не достанете ту собаку, то у нас ничего не выйдет.
— Мы уже устроили подмену. Задержка произошла из-за Роберта: он настаивал на том, чтобы самым тщательным образом закончить работу.
— Но удалось ли ему это, по крайней мере?
— Вы сами об этом будете судить, ваша светлость. Собака лежит на террасе.
И Кеггс повел следовавшего за ним не без некоторого недоверия лорда Берти к темной массе, гревшейся на солнце.
— Разве не поразительное сходство, ваша светлость?
Лорд Берти вставил свой монокль.
— Удивительно! Неужели в самом деле…
— Пусть ваша светлость приблизится и подразнит его немножко, чтобы убедиться в мягкости его характера.
— Лучше вы сами это сделайте.
Кеггс повиновался. Собака подняла голову и опять приняла прежнее положение. Лорд Берти, удовлетворенный, приблизился, в свою очередь, и слегка толкнул бульдога. Если бы это был Руби, он не замедлил бы рассвирепеть. А этот, как доброе дитя, улегся снова, ничуть не протестуя.
— Чудесно! — воскликнул лорд Берти.
— Может быть, ваша светлость имеет при себе чековую книжку?
— Однако, вы чертовски торопитесь, Кеггс, — сказал лорд Берти не совсем довольным тоном.
— Это не я, ваша светлость, а Роберт. Он беден, а у него большая семья — жена и дети.
— Я прямо не понимаю, что случилось с бедным Руби, — жаловалась после завтрака Алина. — У него такой вид, точно он больше меня не узнает: он не подходит, когда я его зову, и только и делает, что спит.
— О! — воскликнул лорд Берти, — он привыкнет… Я хочу сказать, что это ничего не значит. Я думаю, что он просто слишком долго лежал на солнце.
Псевдо-Руби весь день продолжал быть сонным. На другой день лорд Берти видел, как он проходил по террасе, следуя за своей хозяйкой. Потом оба они расположились под высоким сикомором, и его светлость присоединился к ним.
— Как чувствовал себя Руби сегодня утром? — весело спросил он.
— Не совсем хорошо, бедняжка, — ответила Алина. — Он был болен всю ночь.
— В самом деле?
— Он, по-видимому, съел что-то нехорошее, вот почему он и был вчера такой сонный.
Лорд Берти с состраданием взглянул на животное, свернувшееся клубком у ног Алины. Как, однако, можно обмануться внешним видом! В глазах всех эта собака была Руби, его враг, а на самом деле под этой внешностью скрывался безобидный белый бульдог, относившийся к нему с симпатией.
— Бедняга! — сказал он.
И, наклонившись к собаке, он потянул ее за ухо, чтобы поиграть. Это был очень банальный прием, но он произвел неожиданный эффект — что-то вроде взрыва. Дремавшая собака вскочила с быстротой внезапно спущенной пружины, и раздалось яростное рычание.
Какой-то генерал утверждал, что искусство тактики заключается в том, чтобы знать точно, в какой момент надо отступать. Тайный инстинкт подсказал лорду Берти, что такой момент наступил, и он проделал отступление, перекувырнувшись через стул. Он поднялся, слегка ушибленный, в то время как Алина, с покрасневшим от гнева лицом, старалась обеими руками удержать собаку за ошейник.
— Зачем вы его дразните? — сердито сказала она. — Я же вам говорила, что собака больна.
— Я… я… я… — заикался его светлость.
Все случилось в одно мгновение. Собака вырвалась и ринулась, как бешеная.
— Я… я… я…
— Спасайтесь! — закричала Алина. — Я не могу ее больше держать! Бегите скорее!
Лорд Берти поспешил последовать ее совету, показавшемуся ему своевременным. Он бросился бежать во всю прыть и остановился только у большой дороги. Там, почувствовав себя в безопасности, он решил передохнуть и, чтобы прийти в себя после сильного волнения, расположился выкурить папиросу. Но спичка выпала у него из рук — так он был поражен тем, что увидел: у поворота дороги, ведущей к домику, где жил Роберт, медленно плелся толстый белый бульдог.
В буфетной Кеггс, надев синий передник, чистил серебро, насвистывая какую-то арию. К нему подошел лакей Фредерик.
— Тут один человек вас спрашивал.
— Кто такой?
— Берти.
— Что ж, если лорд Берти Фандалль желает со мной поговорить, то я к его услугам.
— Он в курительной комнате.
Лорд Берти задумчиво сидел около камина.
— Ваша светлость изволили меня звать?
— Подойдите поближе, старый мошенник!
— Ваша светлость!
— Известно ли вам, что я мог бы засадить вас по обвинению в мошенничестве?
— Ваша светлость…
— Нечего разыгрывать невинность! Вы отлично понимаете, что я хочу сказать.
— Если бы ваша светлость соизволили мне объяснить, то я убежден, что…
— Объяснить! Черт побери, я вам объясню!.. Кто дал Руби наркотик и содрал с меня деньги, выдав его за другую собаку? Вам достаточно ясно?
— Я понимаю, милорд, но обвинение не доказано.
— Старый негодяй!
— Ваша светлость, — продолжал медовым голосом Кеггс, — как я и предсказывал, сами обманулись благодаря необычайному сходству… Собака Роберта будет…