Любовь и честь
Шрифт:
Голубые глаза Мака потемнели от боли, но он ответил решительно:
– Да, мэм. Если позволите, я хотел бы разобраться в этом лично.
– Возможно, в Вашингтоне не одобрят наших действий, – предупредила она.
– Принял к сведению.
– Возможно, меня отстранят от должности, Мак. Если это случится, я хочу, чтобы Ваша репутация оставалась незапятнанной. Вы должны будете занять мое место. Блэр нуждается в Вас.
– Не хотел бы я иметь дело с Цаплей, если кто-то попытается убрать Вас, коммандер.
Она улыбнулась.
– Да уж.
– Да, мэм.
– Спасибо, Мак.
Глава 18
Кэмерон стояла на ковровой дорожке в небольшом холле между лифтом и широкой дубовой дверью квартиры Блэр и вспоминала, как пришла сюда впервые, и как много всего изменилось с тех пор. Она не хотела этой работы, не хотела женщины в своей жизни, не хотела испытывать вообще никаких чувств. Теперь же все, о чем она беспокоилась, находилось по ту стороны двери. Она подняла руку, чтобы постучать, но дверь открылась прежде, чем ее рука коснулась двери.
– Доброе утро, – сказала Блэр.
Она стояла с распущенными волосами и была одета в свободные белые хлопковые брюки на завязках и сочетающуюся с ними полосатую майку с пятном краски блестящего синего цвета чуть выше левой груди.
– Ты работала? – спросила Кэмерон.
Под ярко-голубыми глазами Блэр пролегли круги, еще Кэмерон заметила что-то темное и болезненное в глубине её взгляда.
– Да. А что еще делать? Противоядие от любых проблем.
Кэмерон стояла на пороге, ожидая приглашения войти.
– Ты спала?
– Немного. А ты?
– Тоже.
Блэр широко распахнула дверь и махнула рукой.
– Проходи. Это не займет много времени. У меня нет особых планов на оставшуюся часть недели. Особенно сейчас.
– Хорошо. – Кэмерон прошла за ней в кухню, озадаченная странной отрешенностью Блэр. Каждый раз, когда они оставались одни, Блэр стремилась прикоснуться к ней, хотя бы между делом. Отсутствие такого простого жеста отозвалось в ее груди глухим эхом.
Блэр поставила на стол две чашки и налила кофе. Передав одну чашку Кэмерон, она облокотилась на кухонную столешницу и присела на край высокого стула.
– Есть какие-нибудь известия из Вашингтона?
Кэмерон села на соседний табурет лицом к Блэр и покачала головой.
– После нашей встречи я планирую позвонить Карлайлу. Что у тебя?
– Люсинда звонила в девять утра. Они с отцом направлялись на экономический форум, проводя брифинг прямо в автомобиле и одновременно разговаривая со мной. Я пытаюсь вспомнить ее точные слова, что-то вроде: «Скажи мне, что это кто-то, кого было бы прилично привести домой на обед».
– Угу, – протянула Кэмерон, задаваясь вопросом: что бы подумал президент, если бы Блэр привела ее? – Что-нибудь еще?
– Ничего. Она сказала, что перезвонит позже. Это может означать и полночь.
– Что ты ей скажешь?
– Скажу, что это никого не касается.
Наконец Блэр стала похожа на саму себя. Когда она злилась, она казалась Кэмерон бесконечно прекрасной.
– Думаю, на данный момент это весьма разумно, – кивнула Кэмерон. Она отодвинула кружку и потянулась к руке Блэр. Но замерла, когда та отстранилась и отодвинулась от стойки, увеличивая дистанцию между ними.
Наступила тишина. Наконец Кэмерон спокойно спросила:
– Что-то не так?
– Ничего.
– Что случилось?
– Мы закончили? У меня остались кое-какие дела.
– Нет, мы не закончили. Пока ты не скажешь, что произошло за те восемь часов, с тех пор, как мы попрощались. – Кэмерон подошла к Блэр и коснулась кончиками пальцев ее руки. – Это потому, что я не поднялась к тебе вчера вечером?
– Нет, – быстро сказала Блэр, но руки не убрала.
– Я не сразу сообразила, что нужно сделать, – сказала Кэмерон, как будто не услышала Блэр. – Иногда мне кажется, я не понимаю кто я – твоя возлюбленная или руководитель службы безопасности. Когда ситуация обостряется, полагаю, я автоматически веду себя как глава службы безопасности. Прости.
– Черт, Кэмерон, не надо извиняться. – Было неприятно слышать, как Кэмерон приносит извинения за то, в чем она не виновата. – Не могла бы ты просто закончить этот проклятый брифинг и пойти выполнять то, что привыкла делать как руководитель службы безопасности?
Покачав головой, Кэмерон, мягко улыбнулась.
– Нет. Руководителя службы безопасности здесь больше нет, осталась только твоя возлюбленная.
Блэр взяла конверт из плотной бумаги с кухонной стойки и вручила его Кэмерон:
– Тогда, возможно, ты сможешь сказать мне, какую часть тебя я должна спросить об этом.
Растерянная Кэмерон изучала конверт без обратного адреса и штампов почтовых отделений, на котором черным фломастером было написано имя Блэр.
– Как это к тебе попало?
– Доставлено курьером.
На мгновенье сердце Кэмерон замерло, показалось, что ее отбросило назад во времени и сейчас будет очередное послание от Ухажера. Подняв глаза на Блэр, она спокойно спросила:
– Что это?
– Открой.
Кэмерон аккуратно открыла маленькие позолоченные зажимы и достала фотографию размером девять на двенадцать. Она посмотрела на фото, и в ее груди вспыхнула ярость.
– Боже.
– Судя по штампу, фотография сделана вчера вечером, – спокойно заметила Блэр.
– Да.
– Я не знаю, что мне делать, Кэм. Не понимаю, что это знач…
– Блэр, я даже не знаю, кто она.
В бешенстве Кэмерон смотрела на фотографию, где она склонилась к рыжеволосой женщине, которая, как казалось, что-то шептала ей на ухо, и чья рука лежала на руке Кэм. Все это выглядело глубоко интимным. Казалось, на фотографии запечатлен момент свидания двух влюбленных женщин. Их лица были в центре снимка, а окружающий фон однозначно указывал на бар, куда она накануне вечером заглянула выпить виски.