Любовь и доктор Форрест
Шрифт:
– Большое вам спасибо. Я сейчас же выкупаю Бобби и уложу его спать.
Лесли быстро подготовила племянника ко сну, а потом, уставшая и разочарованная, она сама приняла горячую ванну, после которой, переодевшись в домашний халат с цветочных рисунком, расположилась перед электрическим камином в гостинной. Ровно в семь часов принесли ужин, и она тут же потянулась к кофе.
Раздумья Лесли были неожиданно прерваны раздавшимся из спальни детским плачем, и бросившись туда она увидела, что Бобби, тяжело дыша, лежал в своей кровати,
– Не надо, ничего больше не говори, - увещевала его Лесли.
– Уже очень поздно.
Бобби замолчал, но когда она повернулась, чтобы уйти, он сел в своей кровати.
– Не уходи, тетя. У меня спинка болит.
Лесли тут же оказалась рядом.
– Где, дорогой?
– Везде.
– Все время?
– Когда я дышу.
– Он испуганно глядел на нее широко распахнутыми глазами.
– Я заболел?
– Ты простудился. Я сейчас спущусь вниз и принесу тебе лекарств.
Она вышла в гостинную, и сняв трубку телефона местной связи, попросила секретаря, где можно взять антибиотики.
– У моего племянника поднялась температура, и мне хотелось бы дать ему лекарство.
– Я немедленно свяжусь с нашей аптекой.
Опустив трубку обратно на рычаг, Лесли вернулась в спальню.
Медленно тянулись минуты, а Бобби дышал все тяжелее. Румянец у него на щеках стал неестественно густым. Иногда ребенок начинал стонать, и тогда Лесли начинала успокаивать его, подумывая о том, а не стоит ли ей самой спуститься вниз, в аптеку при клинике.
Внезапно раздался стук в дверь, и она поспешила открыть. На пороге стоял сам Филип Редвуд.
– Мне сообщили, что ваш племянник заболел, - тихо сказал он, - вот я и подумал, что будет лучше, если я сам зайду к вам.
– Вам вовсе незачем беспокоиться. Я и сама смогу позаботиться о нем.
– Я в этом не сомневаюсь. Но в то же время он находится на территории вверенной мне клиники, а значит я тоже в какой-то мере несу ответственность за него.
– С этими словами он прошел мимо Лесли и склонился над кроватью.
Почувствовав прикосновение сильных рук, Бобби пошевелился.
– Уходи, - захныкал он.
– Уходи! Я хочу к мамочке. Грузовик! Папочка, вон грузовик! Смотри, папочка! Грузовик.., - его голос сорвался на визг, и он беспомощно откинулся на подушки.
Редвуд вопросительно взглянул на Лесли, и она провела языком по пересохшим губам.
– Это он об аварии - она случилась несколько месяцев назад. Его мать - моя сестра - погибла, и он тоже тогда был в машине вместе с ней.
– Он пострадал?
– Перелом ноги и ребер. С тех пор он и начал подкашливать.
Не говоря больше ни слова, Редвуд отступил в сторону.
– Будет лучше если вы сейчас дадите ему тетрациклин. Я не думаю, что это нечто серьезное. Просто переохлаждение и переутомление. Сколько ему лет?
– Девять.
– Довольно худенький мальчик, вам так не кажется?
– Мне кажется, он все еще очень скучает без матери - хотя никогда не говорит о ней. А тут и не знаешь, что делать - говорить ли мне с ним об этом, нет ли...
– слезы задрожали у нее на ресницах, и она тут же сморгнула их.
– Если вы объясните мне, как пройти в вашу аптеку, мистер Редвуд, то я схожу туда сама.
– Вам не надо никуда ходить. Я скажу, чтобы сюда все принесли. Не волнуйтесь, доктор, с ребенком все будет в порядке. Хотя утром я все же распоряжусь, чтобы ему сделали рентген.
– Он направился к двери.
– И вне всяких сомнений, завтра вы не сможете никуда уехать.
Сдержанно пожелав Лесли спокойно ночи, он скрылся за дверью, и вскоре после этого пришла медсестра, принесшая несколько капсул с лекарством.
Лесли сидела у кровати Бобби, пока он наконец не начал успокаиваться, а затем, чувствуя неимоверную усталость, не позволявшую размышлять о чем бы то ни было, она тоже легла в постель и быстро уснула.
* * *
Проснувшись утром, Лесли тут же зажмурилась от ослепительной снежной белизны. Комната была озарена белым сиянием, на которое было больно смотреть. Она быстро выбралась из постели и, подойдя, склонилась над Бобби. Он все еще спал, и тогла, слегка дотронувшись до лба ребенка, Лесли с облегчением отметила про себя, что жар немного спал. Зайте, подойдя к окну, она распахнула его настежь и тут же быстро захлопнула вновь, оттого, что в лицо ей пахнуло колким морозным ветром. Небо над горами было высоким и голубом, как над средиземноморским пляжем, но только температура определенно оказалась не такой, как на южном курорте.
В просвете между деревьями виднелись деревенские домики и большое здание отеля, в то время как надо всем этим пейзажем высились островерхие горные вершины, отбрасывающие глубокие тени на соседние склоны. В небе над хребтами толпились белые облака, сами так походившие по форме на ослепительно сверкающие на солнце снежные пики, что по-началу их можно было запросто принять за настоящие горы. Но тут под порывом налетевшего ветра они медленно поплыли по небу, изменяя форму, и вся иллюзия тут же исчезла.
Отсюда земля, укутанная пушистым снежным одеялом казалась совершенно ровной; и только тонкая темная ниточка подвесной дороги нарушала непорочную чистоту заснеженных склонов. Лесли со вздохом отошла от окна: скоро все это великолепие останется разве что в воспоминаниях.
Она быстро умылась и оделась, как обычно уложив волосы в гладкий пучок на затылке. Длинные волосы потрескивали при каждом прикосновении расчески, а несколько маленьких прядок и вовсе не пожелали повиноваться гребешку, оставаясь непослушно виться тонкими колечками у висков.