Любовь и другие иностранные слова
Шрифт:
Позже, высадив все еще несколько шокированную Софи у школы, Стью паркуется неподалеку, и мы с наслаждением бредем до университета. Небо сегодня бледно-голубое, с перистыми облаками. Наверно, будет дождь.
– А тебе никогда не казалось, что в этом есть нечто шизофреничное? – спрашиваю я. – Ну, «мужчина» и «женщина» здесь, – указываю на Кэп. – «Парень» и «девушка» – там.
– Я как-то не задумывался.
– А я вот много об этом думала.
– Ты вообще слишком много думаешь.
– Не меньше тебя.
– Да, но мы думаем о разном, – он как-то непонятно
– Это потому что ты парнемуж.
– Может быть.
– Просто в последнее время я часто замечаю такое. Не знаю почему.
– Возможно, ты просто стареешь. Когда жизнь клонится к закату, начинаешь смотреть на все иначе.
– Да, – столь же невозмутимо отвечаю я. – Должно быть, дело в этом.
– Кстати, с днем рожденья.
– Спасибочки.
Когда до Кэпа нам остается один перекресток и мы ждем светофора, Стью достает из рюкзака открытку и протягивает мне. Я открываю ее и вижу, что он оставил отпечаток руки на сложенном листе белой бумаги и раскрасил его так, словно это индейка в праздничном колпаке. Я читаю надпись: Вас поздравляет Енох, коварный деньрожденческий индюк.
Текст написан мелком. Коричневым.
Когда я наконец поднимаю взгляд, Стью отвечает кивком:
– Сам смастерил. Софи мне совсем не помогала.
– Очень впечатляет. Вне зависимости от текста. На каком бы он ни был языке.
Мы переходим дорогу, и я пытаюсь придумать, как бы перевести разговор на Джен Ауэрбах. Ничего не получается, и я пока решаю не трогать эту тему.
Когда мы приходим в класс, Итана еще нет. Стью смотрит на часы.
– Пойду сбегаю за кофе. Тебе чего-нибудь хочется?
– Мира во всем мире. Козу. Печеньку с шоколадной крошкой.
– Посмотрим, чем я смогу помочь.
Я принимаюсь за дело: достаю из рюкзака блокноты, папку и выбираю нужную ручку, и тут кто-то стучит по моей парте. Итан. Он смотрит на меня сверху вниз с улыбкой и говорит:
– С днем рожденья, Джози.
– Вы вспомнили!
– Конечно.
– Спасибо.
Он идет к своему столу, и я тут же сгибаюсь пополам, плечи к коленкам, и притворяюсь, что ищу что-то в рюкзаке. Только бы не увидел, как я покраснела. Судя по жару в щеках, румянец все не сходит. Я роюсь и роюсь. У меня тут было семь ручек. А должно быть еще больше. Значит, кто-то их у меня таскает, и я уверена, что это Кейт.
Понятия не имею, сколько он там стоял, – и сколько я думала о Воровке Кейт, – но когда я поднимаю глаза, то вижу Стью. Он смотрит на меня с озадаченным видом и спрашивает:
– Тебе помочь?
Я тут же извлекаю ручку из недр сумки:
– Вот, нашла.
Он просто кивает и кладет на мою парту печенье, завернутое в салфетку:
– Козы у них закончились.
– А мир во всем мире?
– Женщина в очереди передо мной взяла последнюю коробку.
– У нее была лента через плечо?
– Вообще-то да, была. Это важно?
– Это была мисс Америка. Ты взял у нее автограф?
– Нет, я испугался, что она странно держит ручку. Весь день бы потом об этом думал, – говорит
Когда пара заканчивается, я медлю в аудитории. Говорю Стью, что еще побуду тут, а потом догоню его в Фэйр-Граундс. Мне даже не надо притворяться, что я что-то ищу: я просто собираю вещи, ловлю взгляд Итана и жду, когда он соберется.
– Идете в Фэйр-Граундс?
– Да, и спасибо, что ждешь меня.
– Всегда к вашим услугам.
Мы выходим.
– Расскажи мне, как у тебя с учебой.
– Где?
– Мда, в твоем случае нужно конкретизировать. Ну, и там, и там. Где тебе больше нравится?
– В последнее время и везде, и нигде. А вообще, здесь лучше.
– Правда?
– Обычно мне больше всего нравится прийти домой и расслабиться после стресса. В тишине и покое.
– Да, это всегда приятно. Расскажи мне о своем доме. Какие у тебя родители? Вы близко общаетесь?
– Я близко общаюсь со всей семьей. И с родителями, и со старшими сестрами.
– Тебе повезло, – голос его звучит немного печально.
– Да, я знаю, что повезло. А вы с семьей не дружите?
– Не особенно.
– Мне кажется, без семьи я бы просто медленно завяла и умерла. Или просто мечтала бы умереть.
– Увядание и смерть мне не грозят, мы просто не то чтобы очень близки… Выражаясь кратко, у нас мало общего, а противоположности не притягиваются. Но, – голос его звучит веселее, – вернемся к твоей семье. У тебя две старших сестры?
– Да, – и всю дорогу до Фэйр-Граундс мы говорим про них, я рассказываю, как их зовут, сколько им лет и всякое такое. О Джоффе я заговариваю в последнюю очередь.
Противоположности не притягиваются. Эта фраза крутится у меня в мыслях, пока я пью чай и ем второе печенье за день: его покупает Итан, хотя я и говорю ему, что не стоит. Говорит, это подарок на день рождения. Я бы предпочла козу, но лучше промолчу.
Мы присоединяемся к Стью (он сидит, обложенный едой со всех сторон) и разговариваем, пока Итан пьет кофе, а потом задерживаемся еще ненадолго. Обсуждаем Колумбус, музыку, Чикаго, попкорн, кино. Разговор течет очень естественно, и одна фраза цепляется за другую, вызывая новый виток беседы, и так далее, и так далее. Никаких долгих пауз, которые приходится заполнять неловкими кхм, ну вот и эээ.
Мои мысли непрестанно мечутся между тем, о чем мы говорим, и фразой «противоположности не притягиваются». Мы с Итаном уж точно не противоположности, и я все больше привыкаю к мысли, что мы с ним станем друг для друга чем-то большим… когда-нибудь.
Глава 25
Семейное празднование проходит просто отвратительно, причем отчасти по моей вине. Я настояла, чтобы ужин проходил там же, где и всегда: в нашем клубе, в Клубе округа Колумбус. Там же должен состояться свадебный прием Кейт и Джоффа, если только я не найду способа помешать этой свадьбе.