Любовь и кое-что еще
Шрифт:
– Это касается источника вечной жизни.
Я замерла в узкой прихожей, Петя вместе со мной в причудливой позе. Сердце пропустило один ход. Блефует? Или… Ответа не было, и я чуть не зарычала, потому что желание выпихнуть Смолова было велико, но его слова, если это не пустой звук, задели за живое. В конце концов, я его нехотя отпустила. Выпрямившись, он начал потирать покрасневшее ухо.
– Еще немного, пришлось бы делать пересадку, – пошутил невесело.
– У тебя по-прежнему пять минут, – хмуро ответила я, проходя в кухню. Мы заняли исходные позиции, в этот раз обошлось без сигареты.
– А ты, я смотрю, боевая девка, – рассмеялся вдруг Петя, качая головой, – хотя немного сумасбродная.
– Ага, слабоумие и отвага, – отозвалась я, – четыре минуты двадцать секунд.
Петя молча сверлил меня взглядом. Невозможный человек.
– Четыре минуты, – напомнила я, добавив, – и я еще приемы знаю, учти.
– Та сказка, что ты рассказала Анюте, – заявил он, – это ведь не сказка?
– Сказка-сказка, ты просто продолжение не слышал, там феи, драконы и слонопотамы.
– Там мальчик, – сказал Петя вдруг вкрадчивым голосом, заставившим сердце замереть. Я уставилась на него. – Которого девочка встретила во время своего путешествия. С которым они отправились вместе на поиски источника. И мальчик пропал, так и не вернувшись в родной дом.
Я нервно сглотнула.
– Откуда ты знаешь?.. – спросила осторожно. Петя усмехнулся.
– Не так скоро, Маруся.
– Еще раз меня так назовешь, я ухо тебе откушу, – ласково пообещала я.
– У меня к тебе предложение, Мария Федоровна, – посерьезнел он вдруг, – как насчет того, чтобы отправиться в путешествие?
– Не поняла?..
Петя приблизился, вновь склоняясь надо мной, ставя руки на стол, стоящий позади меня. Снова его лицо было близко, но ни в одном из нас точно не было ни грамма романтики.
– Я предлагаю тебе отправиться на поиски источника вечной жизни, – сказал он, – того самого.
Немного поглазев, я усмехнулась.
– И как же ты планируешь найти туда дорогу?
– Я думаю, у тебя есть карта, – снова улыбнулся он, я на мгновенье сощурилась.
– Так ты хочешь стать бессмертным? – поинтересовалась у него, Петя усмехнулся.
– Значит, карта есть?
– Может быть.
Мы еще посмотрели друг на друга, а потом он, медленно выпрямившись, отошел обратно к гарнитуру.
– Подумай над моим предложением, – сказал серьезно, – одной тебе в любом случае не справиться. Надумаешь, позвони, – выложив на стол визитку, Смолов направился к выходу, больше ничего не сказав.
Я слышала, как он обулся и вышел, прикрыв дверь, а сама смотрела на визитку, думая: что это сейчас было?
Если откинуть моменты наших взаимоотношений, то вывод прост: услышав вчера сказку, Петя тут же провел аналогии и решил попытать удачи, а именно найти тот самый источник вечной жизни. Ладно, я о нем знаю, потому что эта история касается напрямую моего рода, но он-то откуда? А в том, что знает, я не сомневалась, уж больно уверенно рассказывал.
Я взяла в руки визитку: «Смолов Петр Игоревич», – значилось на ней, ниже номер телефона, и на этом все. Никаких данных. Закусив губу, продолжала думать. Вообще-то, предложение было заманчивое. Сама я мысленно много раз порывалась отправиться на поиски, но каждый раз одергивала себя, вспоминая, чем эта история закончилась для папы.
А закончилась она банально: он просто исчез. Как и тот мальчик, о котором говорил Петя. Только, конечно, на самом деле, никакой он был не мальчик, и героиня сказки не девочка, а вполне себе взрослые люди. Вместе с визиткой я вернулась в комнату, достав записную книжку отца в старом кожаном переплете, потертую, но такую родную, открыла ее на первой попавшейся странице.
«Возможно, здесь я найду свою смерть, а не источник вечной жизни, – писал он в заметках, – но в любом случае, именно сейчас я чувствую себя живым на сто процентов».
Эта записная книжка осталась после первого неудачного похода. Тогда отец прошел часть пути, но то ли запутался, то ли просто все шло не так, и он вернулся, поплутав в горах больше двух месяцев.
– Источник жизни, – проговорила я вслух, ложась на кровать и глядя в потолок. В моем роду он куда больше напоминал источник смерти.
Эта история случилась с моей прапрабабкой Ольгой Дмитриевной Рогожинской. Родилась она незадолго до начала 20-го века, а выросла в эпоху двух революций. Если коротко: ей было не до браков. В суровые времена прапрабабка потеряла семью, в живых остался только отец. Они перебирались с места на место, чтобы хоть как-то избежать гражданской войны и беспредела вокруг.
И вот, в двадцатом году отец слег. Ольга Дмитриевна искала любые возможности спасти его, но врачи обещали только облегчить боль. Каким-то чудом или роком, тут уж точно не скажешь, молодая женщина наткнулась на старого лекаря. Не знаю, почему он рассказал ей этот миф об источнике вечной жизни, исцеляющем любые болезни, откуда он его вообще выкопал, но Рогожинская ухватилась за эту сказку и решила отправиться на поиски.
Затея для женщины в принципе так себе, а тем более, если учесть времена. Но Ольга Дмитриевна была особой бесстрашной и отправилась в путь. Путешествие к источнику заняло около десяти месяцев. За это время отец благополучно скончался. Вернулась Рогожинская обратно без целебной воды, но… беременная. Про свой поход не распространялась, приютили женщину те же люди, у которых жил ее отец.
Рогожинская родила девочку, спустя несколько лет вышла замуж и тихо-мирно дожила остаток дней. История источника, похороненная вместе с ее возвращением на родину, всплыла после смерти, когда в бумагах дочь Ольги Дмитриевны, Антонина Климова, нашла дневники, которые вела ее мать во время путешествия. В них были заметки о пути и мысли Рогожинской. Оттуда можно было узнать, что женщина встретила мужчину, которого попросила о помощи, потому как путь был труден. Дневники обрывались на самом интересном месте: когда конец маршрута был уже виден, никакой информации об источнике, о мужчине, никаких рассказов, мыслей – ничего.
Антонина не сильно заинтересовалась дневниками матери, сохранив их как семейную реликвию. Она рано выскочила замуж и принялась рожать детей. Мою бабулю Ирину родила последней, шестой. Когда прабабка умерла, документы перекочевали к бабуле и тоже осели мертвым грузом в коробке, стоящей в серванте. Пока однажды их не нашел мой отец: Федор Волков.
Отец был историком, неутомимо влюбленным в науку. И дневники Рогожинской посчитал знаком судьбы, я бы даже сказала, руководством к действию. Мать не оценила его порывов. Они были очень молоды, поженились на пятом курсе, мама тогда уже ждала меня. Заниматься чем-то кроме истории отец не хотел, получал копейки, мать довольно скоро тоже вышла на работу. Кое-как сводили концы с концами, о любви не вспоминали. А тут как снег на голову: папа вдруг сообщает, что собирается в экспедицию искать источник вечной жизни.