Любовь и магия
Шрифт:
На следующее утро после визита в приют принцессы Зальцер, мадам Добрюк как обычно отправилась на прогулку, но на этот раз буквально все встречные мужчины смотрели на нее как-то особенно. Сначала учительницы музыки пыталась им в ответ обворожительно улыбаться, но мужчин было так много, что у бедной женщины с непривычки стало сводить скулы. Потом в голову мадам Добрюк закралась мысль, что все смотрят на нее из-за беспорядка в ее туалете. Остановившись возле зеркальной мастерской, учительница внимательно осмотрела себя, но ничего плохого не обнаружила. Платье ее не было ни порвано, ни испачкано, туш с ресниц не потекла, да и с туфлями все было в порядке. Доведенная излишним вниманием до нервного срыва, мадам Добрюк, в конце концов, не выдержала и вежливо обратилась к очередному уставившемуся на нее мужчине: "Чего пялишься, как баран? Интеллигентную женщину никогда в жизни не видел?".
В ответ мужчина неожиданно рухнул на булыжную мостовую и со словами "Мадам, разрешите облобызать вашу ножку" потянулся губами к носку ее туфельки.
Сердце бешено заколотилось в груди в груди учительницы. "Ура! Сработало! Какая же ты умница, Добрючичечка. Хорошо, что сегодня нет дождя и туфли чистые. А то, как бы с ним потом в губы целоваться" — подумала она и непроизвольно подняла ножку, чтобы незнакомцу было удобнее целовать туфельку.
"Эй, парень, оставь девушку в покое" — грубый голос подошедшего к потенциальным супругам здоровяка разрушил идиллию влюбленной пары.
"Это еще почему?" — возмутился первый мужчина, продолжая, зажмурив глаза тянуться губами к туфельке.
"Потому что это моя девушка, и я намерен с ней немедленно обвенчаться".
"Что-то не похоже, что она твоя — вступил в беседу третий мужчина, обладатель солидного животика — Девушка, доверьтесь мне и я спасу вас от этих невежд. Наше счастье…".
Про счастье толстяк рассказать не успел, так как из-за его спины вынырнула женщина в застиранном домашнем халате и волосами, накрученными на самодельные бигуди.
"Я тебе сейчас доверюсь сковородкой по голове — закричала женщина визгливым голосом — Марш домой. А ты, бесстыжая, ишь вырядилась. Совсем эти молоденькие совесть потеряли. Средь бела дня чужих мужей отбивают".
Количество людей вокруг мадам Добрюк все увеличивалось. Бедная учительница стояли посреди толпы, и выслушивала попеременно, то комплименты мужчин, то проклятия женщин.
"Если я хоть секунду промедлю, мне отсюда никогда не выбраться" — вдруг ясно поняла мадам Добрюк и решила немедленно действовать.
Быстро раскрыв зонтик и выставив его перед собой, учительница издала воинственный вопль похожий на писк мышонка и ринулась в атаку на обступивших ее людей. Опешившая от неожиданности толпа расступилась, и мадам Добрюк бросилась бежать к сиротскому приюту, щедро посыпая улицы Мелотауна нотными записями своих шедевров.
Ожидаемого топота преследователей за спиной учительница не услышала. Лишь постепенно затихал вдали гомон переругивающихся между собой людей.
Успокоившись, мадам Добрюк добралась до своей цели, но у главных ворот приюта ее ожидал неприятный сюрприз. Войти в здание было практически невозможно, из-за огромного скопления лиц мужского пола.
Стараясь не попадаться мужчинам на глаза, учительница обогнула толпу стороной и вошла в приют со служебного хода.
"Мадам Шортюк, что это у вас происходит?" — поинтересовалась мадам Добрюк, добравшись до кабинета директрисы.
"Ничего особенного. Просто все мужчины Мелотауна сошли с ума. Смотрите" — с мрачным видом мадам Шортюк подвела учительницу к окну.
"Вот она! Смотрите! Чудо! Богиня!" — в едином порыве восторженно взвыла толпа внизу.
"Выходит, что крылатая девчонка вчера сказала правду? А я думала, что она просто на голову не здорова. Какой успех! Я даже не мечтала ни о чем подобным" — лицо мадам Добрюк засветилось счастьем.
"Рано радуетесь, милочка — остудила ее пыл директриса — Многообразие выбора не означает достижение цели. Выйти замуж за всех сразу мы не сможем, а если выбрать кого-нибудь одного, остальные его просто затопчут".
"Я знаю, что надо делать — чуть подумав, заявила мадам Добрюк — Прикажите пану Гусаку прогнать эту толпу, а мы в тишине и покое выберем самых достойных, заманим их сюда и дело сделано".
В ту же секунду дверь открылась, и пан Гусак вошел в кабинет.
"Вы очень вовремя, достопочтенный пан. Мадам Добрюк так раз хотела…" — начала было говорить директриса, но пан Гусак не обратил на мадам Шортюк никакого внимания. Подойдя к мадам Добрюк, он взял учительницу за руку и произнес проникновенным голосом: "Все, что захотите, дорогая. Хотите, я достану вам с неба луну. Хотите, я брошу к вашим ногам млечный путь…".
"Только не это! Мы пропали!" — директриса в отчаяние заломила свои могучие руки.
— 15 —
Возле величественных, белоснежных стен заброшенного монастыря простиралось огромное поле. Когда то оно, как и сам монастырь, принадлежало монахам Ордена Хранителей Предначертания и пышно колосилось пшеницей, но во время смутных времен, наставших в империи в недалеком прошлом, все обитатели монастыря погибли. Местные крестьяне не решились воспользоваться бесхозными землями толи из уважения к монахам, то ли из страха перед страшной участью, постигшей хозяев этих угодий. Так и случилось, что и сам монастырь и принадлежащие ему земли пришли в запустение.
В день праздника Осознания Возрождения на заброшенном поле сначала появилось несколько духов стихии, а после произошли события, которые явно не прибавили крестьянам желания что-либо выращивать на бывших угодьях монастыря. Посреди ясного солнечного дня над краями поля появились мрачные черные тучи. Сверкнула молния, прогремел гром и с неба на землю ринулись сплошным потоком дождь, град и снег одновременно. Непогода бушевала лишь над заброшенным полем, но зато поток небесной влаги был настолько плотным, что пройти сквозь него человеку было просто невозможно.
Перепуганные необычной грозой жители близлежащих деревень попрятались по своим домам, но если бы они не сделали этого, а остались наблюдать за происходящим, то увидели бы как к полю стали пребывать все новые и новые духи стихии. Рядом с каждым из них был один человек, удостоившейся чести присутствовать на празднике. В сопровождении духов стихии люди подходили к стене из дождя и снега, и в ней образовывался проход, над которым загоралась радуга.
Преодолев преграду из непогоды, гости из полуденного зноя попадали в теплый летний вечер. Лучи закатного солнца освещали поле, усыпанное цветами, а легкий ветерок, еще не успевший впитать в себя ночной холод, но приятно освежал уставшую от дневной жары кожу.