Любовь и магия

Шатилов Александр

"Правильно я вас поняла, пан Шу, правильно. Встань с колен и обними меня, милый".

"О, мадам, я счастлив и всегда мечтал… Вы, конечно, это, и то тоже вы, но я забыл".

"Что вы забыли, пан Шу?" — пальцы борца сильно сжали прядь волос на голове повара.

"Забыл, совсем забыл. У меня там мясо убежало, и чай пригорел. Мне надо на минуточку. На одну секундочку…".

"Куда! Держите их!" — раздался крик мадам Добрюк, но было уже поздно. Оставив в руке директрисы солидный клок своей шевелюры, пан Шу метнулся к выходу из кабинета, но столкнулся в дверях с паном Гусаком. Толкая друг друга, и нещадно пинаясь, добропорядочные паны смогли все-таки протиснуться из кабинета и кубарем скатились с лестницы. Уже через минуту они были за оградой приюта и словно гордые иноходцы бежали по улицам Мелотауна, подставив лица встречному ветру и высоко поднимая колени. Тень неотвратимой женитьбы заставляла их нестись вперед и только вперед. За спиной им мерещилась дыхание погони, а впереди ловушки и засады.

Вскоре беглецы достигли центральной площади города и свернули вправо, чтобы обогнуть здание Совета Великих Лордов. Именно с этой стороны от величественного дворца отходила невзрачная пристройка, в которой находился Главный Имперский Архив. Постоянная стража находилась перед центральным входом здания Совета, а часть площади, прилегающая к Архиву, обычно была безлюдна. Но сейчас рядом с входом в Архив находились трое молодых людей. Один из них ковырял чем-то замок на входной двери, а двое стояли чуть поодаль.

"Вот она, засада" — мелькнуло в воспаленном мозгу пана Шу, и он ярко представил себе, как мадам Шортюк тащит его за шиворот к алтарю, под злорадные смешки присутствующих на венчании гостей.

"Не бывать этому никогда" — решил повар и с криком "Я живым не дамся" бросился с кулаками на ближайшего из парней.

"Пацаны, смываемся" — крикнул Хлам, отбиваясь от пана Шу, но убежать никто не успел, так как из-за угла здания появилась привлеченная криками стража.

— 17 —

Жили в Москве три подростка Саша, Леша и Валера. Считали они себя очень крутыми и, как и положено крутым пацанам, называли они себя не по именам, а по прозвищам. Саша имел прозвище Дума, так как считался самым умным среди этой троицы. Он даже пытался поступить в колледж, но не сдал вступительный экзамен. Лешу называли Турбо, потому что он обладал удивительной способностью молниеносно спасаться от любой неприятности. Ну а Валера отличился необычной любознательностью, и его карманы всегда были полны всяким хламом, который он находил на улице, за что его и прозвали Хлам.

Занимались они тем, что отбирали у тех, кто был намного младше их сотовые телефоны и деньги, писали на стенах подъезда ругательства, а также пили пиво и лузгали семечки.

Думу, Турбо и Хлам вполне устраивало их существование, но однажды по воли случая они попали из Москвы в мир, где их жизнь перевернулась с ног на голову. В мгновение ока они превратились из крутых пацанов в полных лохов. Даже для маленьких детей они превратились из опасной угрозы в объекты постоянных насмешек и издевательств.

Жизнь трех приятелей в Империи Совета Великих Лордов представляла собой беспрерывную череду неприятностей и всевозможных бед. Все попытки обеспечить себе приятную и беспечную жизнь в этом чужом мире завершались крахом.

Сначала друзья подвязались в качестве бродячих музыкантов и имели даже определенный успех, но поскольку Дума знал всего два аккорда и лишь одну песню, а Турбо и Хлам не имели не слуха, ни голоса, карьера приятелей в местном шоу-бизнесе быстро завершилась. К их радости именно в это время к власти пришла Мэлла Кредер, и друзья записались в созданные Алексом Шретером отряды карателей. Грабить беззащитных крестьян под знаменем "Ангелов живого бога" было легко и прибыльно. Жизнь начала налаживаться, но Мэллу Кредер свергли, а членов карательных отрядов ловили и отправляли на каторгу. Избежав чудом подобной участи Дума, Турбо и Хлам устроились в качестве посудомоек и уборщиков в один из трактиров Мелотауна, где они и попались на глаза Шретера. Чтобы отделаться от бывшего наместника приятелям решились на кражу секретной информации о судьбе Мэллы Кредер из Главного Архива империи. Может быть, им и удалось бы осуществить свой план, если бы не безумное бегство пана Шу и пана Гусака от своих суженых, из-за которого трое приятелей оказались запертыми в подвале здания Совета Великих Лордов.

"Из-за тебя все Хлам — статус предводителя заставлял Думу срочно найти виноватого во всем случившемся — Вечно ты всякую гадость себе тащишь, вот и неприятности тоже к тебе притягиваются".

"Как что, так Хлам. Не надо было чужое мясо на кухне лопать. А то ели все, а виноват я".

"Попался-то только ты, значит ты и виноват".

"А не надо было на отмычках экономить. Кто купил какую-то фигню, а потом полчаса не мог дверь открыть и дождался, что эти два дебила прибежали".

"Пацаны, да бросьте вы ругаться. Какая разница кто виноват, все равно на каторгу пойдем — попытался неуклюже успокоить друзей Турбо, а потом мечтательно добавил — А помните нашего участкового, Петра Альфредовича? Вот человечище был. Мы ему дверь намазали тем, что собачки по всему парку наложили, а он воспитательную беседу. А здесь что за люди? Попробуй такое Великому Лорду устроить, сразу на ближайшем дереве повесят…".

Дверь подвала со скрежетом отворилась, и на пороге появился стражник: "Эй вы, недоумки, на выход. Милорд вас хочет видеть".

Великий Лорд Мэдвед ожидал неудачливых грабителей в зале заседаний Совета. Все время после отъезда лорда Зальцера на праздник Осознания Возрождения Гейн Мэдвед проводил в этом зале, сидя в кресле председателя Совета. Пусть и ненадолго, но его заветная мечта осуществилась — он правил империей. Это так вдохновляло и будоражило Гейна, что он просто не мог найти в себе силы, чтобы подняться со своего места. Не обращая внимания на затекшие ноги, лорд Мэдвед ласково гладил подлокотники заветного кресла и упивался собственным величием.

Когда воины втолкнули Думу, Турбо и Хлама в просторный зал и командир стражи привычно пробурчал "На колени", лорд Мэдвед испытал очередной приступ самолюбования.

"А ведь я могу сделать с этими людьми, все, что мне заблагорассудиться — думал Гейн, глядя сверху вниз на подростков, стоящих на коленях — Воистину, власть пьянит больше чем вино".

Выдержав паузу, чтобы дать возможность преступникам понять перед кем они находятся, и привести их этим в еще большее смятение, лорд Мэдвед произнес, любуясь своим властным голосом: "Как могли вы в столь юном возрасте ступить на стезю преступности. Неужели вы надеялись, что правосудие в моем лице не настигнет вас?".

"Дяденька милорд, а мы что. Мы ничего такого и не делали" — запинаясь, жалобно пропищал Хлам.

"А это у вас было для чего? — лорд Мэдвед швырнул к ногам приятелей связку отмычек — Что вы хотели найти в Главном Архиве Империи? Говорите и учтите, что в моей власти немедленно повесить вас, отправить на каторгу или отпустить на все четыре стороны".

"Дяденька милорд, это не мы. Это господин наместник нас заставил" — Дума заговорил не менее жалобно, чем Хлам, и выложил лорду все подробности встречи с Алексом Шретером.